— Вперед, блондинго! А нет денег — не стой тут, не отсвечивай!
Это автосалон, а не биржа труда! Семь.
— Инвалида — убрать нафиг. Быстро подарить ему таратайку какую-нибудь, и пусть катится. Шесть.
— Не стойте, не стойте тут! Сейчас еще наши подъедут, и кто будет мешаться — ой, не завидую… Пять.
— Ну, кому еще халявы отсыпать? Четыре.
— Вашу мать! Что еще не понятно? Какая милиция? Мы тут вам и милиция и полиция. Мы законов не нарушаем. Наоборот, порядок поддерживаем. Марш к кассе, нищеброд! Три.
— Бабуся, а у вас деньги есть? Нет? А что вы тут торчите? Подарок сынку? Ну, так мы тоже насчет подарка, только не сынку… Проходите, проходите. Все равно у каждой кассы — наши. И не ждите тут ничего! Два.
— Приготовиться, братва! Внимание всем кассам! Один.
— Есть! Есть! Последний! Защелкали выключатели, гася свет в залах. Вышел директор салона из своего кабинета, чтобы поглядеть на везунчика. Везунчик блестел вспотевшей лысиной и облизывал губы. Братки в черном стояли полукругом сзади, наблюдая за процедурой.
— Вон ту, ту, ага! Самую дорогую!
— Наш салон выполняет свои обещания. Итак, последний автомобиль — бесплатно! Получите документы. Распишитесь. Вот ключи. Бак заправлен. Счастливого пути! Огромная черная машина мягко тронулась с места. Ни шума двигателя, ни выхлопа сзади — новенькая, отрегулированная, большая, дорогая! Внутри натуральная кожа и дерево, телевизоры в спинках кресел, телефоны, бар, холодильник, компьютер, кондиционер — ну, все, что душа пожелает… Автомобиль выкатился из ворот и уперся носом в стоящие сплошь такие же большие, а рядом и маленькие, черные и разноцветные автомобили.
— Пробка опять?
— Стоим. Ждем. Сзади постепенно гасли окна и витрины автосалона. Охрана принимала и закрывала пустые залы и складские помещения. Директор очищал стол, убирая в портфель все, что когда-то принес с собой: фотографии, какие-то сувениры, календарь с пометками — для истории…
— Что-то не двигается, вроде?
— Проверь там, в Интернете, как объехать.
— Оп-па… А никак! На экране красным мигала вся транспортная сеть огромного города.
— А как же это? О! Смотри, местные-то пешком расходятся! Последняя машина была именно последней каплей в сосуде, последней песчинкой в часах, той искрой, которая попала в пороховой погреб.
Последней она была, потому что больше продавать было нечего и некому. И главное — некуда. Все машины стояли в пробках. В них работали кондиционеры, играла музыка, телевизоры показывали веселые передачи, кто-то целовался… Это была не пробка. Это был коллапс. И вызвала его последняя машина.
