— Осы, — солидно и веско сказал Сашка.
— Правильно, побей их, побей…
Он так же свалил и второе гнездо, а потом, когда осы улетели, вынес гнезда на солнце и расковырял их, интересуясь внутренним строением. Как осы строят гнезда, Сашка уже знал: прочитал в книжке про Карика и Валю.
Обошел сарай, постукивая штыком по побеленной неровной стене. Дядя Ваня говорил, что в одной из стен, где-то наверху, он замуровал кавалерийский карабин и обрез винтовки. Давно, еще в войну. Звук ударов везде был одинаков, и Сашка, обежав сарай, подошел к огромной бочке. Вернее, это даже не бочка была, а два бетонных кольца, установленных друг на друга и залитых водой. Это был настоящий бассейн, в котором можно было купаться, если не ходить на пруд.
Сашка постоял, смотря в воду. После той книжки он уже различал, где тут водомерки, а кто — личинка стрекозы. Пауков видно не было. Пауков Сашка не любил и боялся. Он всегда ходил с Любой и с Людой «выливать» тарантулов, но всегда это было страшно, когда из черной норки вдруг выскакивал огромный лохматый паук.
Узкой тропинкой вдоль огорода Сашка прошел «на зады». Там была балка, в которой протекал маленький ручеек. Вся балка заросла вишней. Когда она поспевала, то отсюда ее носили ведрами. Он прошел вверх по течению, посмотрел по сторонам, не обвалилась ли где земля на крутом откосе. Дядя говорил, что там был немецкий блиндаж, в котором лежали пулемет, автоматы и много патронов, но места не показывал.
Потом Сашка слазил на большую вишню и посидел в развилке веток, поев немного вишни. Спустился, потыкал штыком в мягкую сырую землю. Тут не вырыть окоп — сразу зальет. Прошел к котловану, из которого все село раньше брало глину. Стены его были твердыми, ссохшимися под солнцем, а по краям росла сильно колючая шипастая трава, поэтому он не полез туда, потому что был без обуви.
С края оврага бы виден центр села, где ходили люди, ездили какие-то машины, а тут стояла тишина, и только где-то в синем-синем небе журчал жаворонок.
Сашка вдохнул всей грудью и улыбнулся. Здесь все было своим. А завтра опять обещали привезти друга Ваську, и тогда они выкопают и окопы, и блиндажи, потому что дедушка давно разрешил копать везде, где нравится и где ничего не посажено.
Он еще повтыкал штык в землю, а потом полез наверх, обратно к своему дому. Уже вечерело. День пролетел незаметно, а он даже еще не выходил на улицу и не здоровался с местными пацанами.
