- Ну как же так? - шепнула девушка с горечью, уткнувшись в плечо белоруса, - У меня вода в ботинках, как сидеть на морозе?
Миша дотронулся шершавой ладонью до лица Инги, ответил тихо, чтобы слышала только девушка: - Потерпи. Выйдем на сухое, переобуешься. У меня есть запасные носки. Все будет хорошо, я с тобой.
- Мишенька, я потерплю. Иди ко мне, - радистка притянула голову Михаила и чмокнула холодными влажными губами в щеку, сразу оттолкнула. - Смотри, наши приплыли.
Левее раздавались легкие шлепки весел. Причаливали лодки с десантниками.
- Ложись! - прорычал вдруг Следопыт. Лапищей подхватил Шлинке, вскочившего со скамейки и чуть не свалившегося в реку и, удерживая левой рукой пулемет, сильно оттолкнулся о борт лодки. Упали у самого берега на рыхлый снег, пропитанный водой. Сибиряк придавил Киселева, словно бетонная плита, не вздохнуть. Речная жижа противно потекла за воротник Киселеву. Офицер замычал, резко крутанул головой, вырвался из объятий, ругнулся: - Придушил, дубина стоеросовая, блевать начну!
- Не шуми, подполковник, летит, - буркнул Следопыт, вновь придавил голову Киселева в снег.
С Цитадели, протяжно шипя, летела сигнальная ракета. Достигнув апогея, она скрылась в сгущающемся тумане. Стало еще темнее. Но через несколько секунд золотые гроздья пробились через предрассветное марево. На какое-то мгновение река осветилась очень ярко. Обнажились темные быстрые воды Мааса, бегущие к Северному морю, береговые скалы и холмы, Церковь Богоматери, низкорослые домики, подступающие к реке, каменный мост с тяжеловооруженной охраной.
- Дуг-дуг-дуг-дуг, - ударил вдруг пулемет с колокольни храма. Свинцовые осы крупного калибра полетели короткими очередями. Пули свистели над рекой, вспарывали тонкий ледок противоположного берега, секли заиндевелые кустарники.
Десантники вдавились в снег. Холмистый берег и маскхалаты скрывали от врага.
Ракета, выпущенная с какого-то перепуга, как и треск пулемета, погасли одновременно. Над Маасом вновь наступили мрак и безмолвие, сомкнулся оседающий плотный туман.
Десантники ожили. - Командир, мы здесь, приказывайте, - кто-то выдохнул в ухо Киселеву.
- А-а! - дернулся Шлинке очумело, приподнялся, повертел головой, как будто поднесли ватку с нашатырем. - Это ты, Музыченко? - бросил в темноту.
- Так точно!
- Ты зачем чеснока нажрался? - рот смершевца неприятно скривился. По лицу стекала талая вода. Голова кружилась, слегка мутило.
- Так, цэ ж с салом, от простуды, - расплылся в улыбке командир группы, трогая свисающий запорожский ус.
