Прошло несколько горьких месяцев, еще, может быть, полгода прошло или чуть меньше, и вот получаем мы письмо из села Диканьки Полтавской области. Помните Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки»? Так вот, из этой самой Диканьки получаем мы письмо от Анны Егоровны, бывшей Левиной домработницы, – просит приехать, Олечка у нее, увезла она тогда Олечку из Чернигова и не знает, как быть: своего дома нет, к людям с ребенком не берут, родные ее, Анны Егоровны, все работают, не на кого ребенка оставить, и выходу никакого нету, так прямо и написано: «выходу никакого нету», – и просит она приехать и решить, как, мол, поступать дальше, и адрес указывает.
Задача?!
Мать, конечно, ничего не хочет знать.
– Какое нам дело до этой девочки? Она нам родственница? Она Левина дочь? У ее матери нет родных?! Где ее бабушка, дедушка, дяди, тети? При чем тут мы?!
– Есть, наверно, родственники, – соглашаюсь я, – но Анна Егоровна может не знать их адреса.
– Нас она нашла и их найдет.
– А если не найдет?
– Отдаст в детский дом, не она первая, не она последняя.
– Лева ее любил.
– Любил… Он эту Моисеевну тоже любил. Ты что, собираешься посадить мне еще девчонку на голову? Этого не будет никогда!
Я вовсе не собирался забирать девочку. Куда, спрашивается, ее забирать? Но отойти в сторону я тоже не мог. Анна Егоровна совсем чужая женщина и та не бросила ребенка, а могла бросить: кто ей Оля, небось она таких девочек перенянчила не знаю сколько, а ведь не бросила… И если бы она могла найти родственников Анны Моисеевны, то, конечно, нашла бы. Значит, не нашла. Особенно насторожила в ее письме фраза: «выходу никакого нету». Из этой фразы я понял, что она не может отдать Олю даже в детский дом, нет документов, а без документов куда ее деть? Что же остается? Завезти на вокзал и оставить, заберут в приемник, а оттуда в детский дом? Конечно, Анна Егоровна не такой человек, но и самого лучшего человека обстоятельства могут довести до крайности.
И решил я поговорить с отцом. Отец не видел ни Олю, ни Анну Моисеевну, в наши с мамой споры не вмешивался. И когда остались мы с ним один на один, я ему говорю:
– Что-то надо решать с Олей.
– Забрать? – спрашивает отец и смотрит на меня.
И по тому, как он это спросил и как посмотрел на меня, я понял, что отец тоже переживает за эту девочку.
– Некуда забирать, – отвечаю я, – маме хватает и нас, и Дины, и Саши, и Игоря. Но надо пристроить девочку, надо помочь этой женщине, может быть, поискать родственников Анны Моисеевны.
