В отверстие глянуло ясное звездное небо. Несколько минут я наблюдал мерцающие точки на черном бархате бездонных просторов Вселенной, и тоскующая фантазия перенесла меня в бесконечный космос, полный тайн. Ведь и эти таинственные врата уже начинают понемногу приоткрываться! Меня вдруг снова охватило чувство завистливого восхищения при мысли об ученых, работающих над осуществлением поистине величественных задач, и о себе - в сравнении с ними жалком черве, ползущем во прахе.
Ведь я же не ставил перед собой никакой иной цели, кроме приема и регистрации посредством своей установки сигналов советских ракет. Я хотел стать, если можно так выразиться, «гостем за оградой», скромным участником самого грандиозного научного эксперимента в истории человечества. Пусть мне удалось бы достичь немногого, но все же в случае удачи для меня по крайней мере открывалась возможность заявить тем же Нидермейерам с злорадным торжеством: «Вот вам ваш мнимый обман! Теперь можете сами, своими ушами услышать пип-пип-пип, который казался вам таким бесполезным!»
А в самой глубине души я лелеял иные, более дерзновенные мечты. Конечно, то, к чему я приготовился, уже делали бесчисленные на всем земном шаре радиолюбители, не говоря о специальных крупных научных обсерваториях. Но ведь могло же случиться, что мои наблюдения благодаря оригинальной схеме приемной установки окажутся особенно ценными, внесут новый, пусть даже и самый крошечный вклад в дело научного прогресса. В дальнейшем, может быть, будет даже иметь смысл послать отчет в Москву, в Академию наук СССР, из чего сможет развиться интересная научная переписка… Но, повторяю, пока это все оставалось не более как мечтами.
Я вернулся к созерцанию созвездий. Прямоугольный, будто вырезанный кусок северного небосвода открывался моему взору с редкой чистотой и ясностью. К сожалению, слушать сейчас было нечего, так как в тот момент новых ракет в полете не было. Последний советский спутник уже прекратил свои передачи, а попытки американцев, предпринятые за последнее время, в большинстве заканчивались неудачей. Правда, один из спутников, запущенных американцами, еще летал, но он был слишком мал, обладал очень слабым передатчиком и направление его орбиты было для меня исключительно неблагоприятно, поэтому на прием его сигналов у меня не было почти никакой надежды.
Все же я надел наушники, чтобы проверить, насколько мне удалось устранить атмосферные помехи. Как я и ожидал, ничего не было слышно, кроме слабого шороха и потрескивания. Потом послышались те перемежающиеся тона, происхождение которых кроется в ядерных космических процессах. Эта своеобразная «музыка сфер» связана с такими явлениями, как звездные взрывы или процессы, происходящие в скоплениях космических газов и пыли. Я вертел ручки настройки до тех пор, пока все эти шумы окончательно исчезли. И тогда в наушниках не осталось ничего, кроме какой-то глухой тишины. Мне стало чудиться, будто я вслушиваюсь в космос сквозь черное отверстие чудовищной глубины. Мне удалось выбрать очень узкий диапазон частот, свободный от помех и посторонних шумов. Итак, аппаратура работала как будто исправно, я остался доволен. Просто ради спортивного интереса я медленно вращал антенну, словно ощупывая небосвод. И только было я снял наушники, как вдруг на какую-то долю секунды в них прозвучал странный певучий звук. Почти неуловимый, он прозвенел так, будто откуда-то, из бездонной дали, донесло на миг комариный писк. Немного погодя писк повторился и звучал уже чуть отчетливее, потом снова надолго пропал.
