Вспоминаю ее нервную тонкую руку на моем пледе, ее лицо, медленно приближающееся к моему. Ее губы страдальчески сжимались и разжимались, открывая зубы, еще ровные и красивые. В ее глазах, в ее чудесных карих глазах мерцала мучительная боль. Наконец она опустила голову:
– Оставьте меня, дети…
Нам стало неловко и неуютно. Я тут же попрощался. В коридоре дружески протянул руку мадемуазель Онорине. Она подчеркнуто не заметила ее и спросила:
– Вы что-нибудь понимаете? Чего она добивается, хотела бы я знать.
– Каприз старой дамы, вероятно.
– Мне это совсем ни к чему. И после того, как она меня уверяла…
Она умолкла. Досада, раздражение, усталость отразились на ее лице.
На пороге меня догнал оживленный голос мадам Р.:
– Ты придешь в понедельник, как договорились? 'Мы продолжим нашу беседу…
Нет, мы ее не продолжили. Через два дня рано утром я услышал по телефону холодные интонации мадемуазель Онорины:
– Она умерла этой ночью…
Я слушал и не верил. Я был потрясен, несмотря на понятную вероятность такого события. Когда я прибежал, мадемуазель Онорина встретила меня как драгоценного друга и сказала спокойно:
– Все кончено. Она приняла слишком много снотворного. – Сказала без всякого комментария. Потом посмотрела мне прямо в глаза: – Вы, конечно, не могли не знать, что она злоупотребляла барбитуратами?
– Возможно. Не знаю. Кажется, слышал, – бормотал я не очень вразумительно.
Мы прошли в салон. Мадам Р., казалось, мирно спала на кушетке, где я видел ее в последний раз. Я опустился на колени и поцеловал ей руку.
Мадемуазель Онорина подождала с минуту, потом сказала:
– Я полагаю, надо позвать доктора.
– Как! Разве вы еще не позвали?
– Я решила дождаться вашего прихода.
Она погладила бровь безымянным пальцем. Я смотрел на нее в полном недоумении. В мозгу крутились мысли самые невероятные.
– Это настоящее освобождение, – прошептала она.
Я боялся ее понимать.
– Освобождение? Для кого?
– Для нее, разумеется. Она так страдала!
Боже, какое авторитетное, вызывающее спокойствие! И я целовал этот рот? Неужели эта женщина трогательно и самозабвенно покоилась в моих руках?
– Она приняла большую дозу снотворного. Вы это знаете.
Я подошел совсем близко и посмотрел ей в глаза. Резко схватил за плечи, встряхнул. Она откинула голову, опустила ресницы, уголки ее губ разошлись в какую-то неподвижную улыбку. Кончик языка зарозовел, потом исчез. Мне вдруг показалось, что она сейчас меня укусит…
Слеза выкатилась и застыла на ее щеке.
