Девчонка взглянула мне в глаза в надежде на то, что я шучу, но увидела в них лишь свой приговор. Суровый и неизменный.
— А кто мну делать, кто бы ты писать хороший хуряктиристика? — грустно уточнила она.
— Слушаться меня! — отчеканила я. — Во всем! И вести себя прилично! Ясно?!
— Ясень, — тяжко вздохнула переселенка. Вот только вид у нее был, как у пятилетнего сорванца, которого отругали за шалость, и он вынужден был пообещать, что больше так не будет. Ой ли?
После этого мы навестили Дениса, и я объяснила парню сложившуюся ситуацию с местами в адаптационных центрах. Увы, но до момента, пока его не смогут забрать хотя бы медики, парню придется побыть здесь под моим присмотром, а, поскольку про наш мир он не знает ровным счетом ничего, то пребывать он будет в камере для его же блага.
В отличие от Аленки, Дэн оказался вполне вменяемым и адекватным, как мне показалось, по крайней мере. По поводу перехода, смысл которого за три дня он должен был окончательно осознать, не переживал, на подвиги не рвался и путь домой искать не спешил. Один только момент меня очень настораживал. Уж больно многозначительно Дэн переглядывался с Аленкой и, увы, этот фанатичный блеск в ее глазах я уже знала. Как жаль, что я не понимала, о чем эти двое говорят между собой, но, глядя на мою попаданку, готова была поклясться, что эта парочка уже спелась, и чем все это грозит лично мне, неизвестно. Надеюсь, в этот раз обойдется хотя бы без гаргар.
У Дениса мы просидели почти до самого вечера. Я загрузила из подпространства ему в Окно несколько обучающих программ для переселенцев, с которыми парень освоился буквально за пару минут, несмотря на то, что рассчитаны они были уже на продвинутый уровень: новичков к Окнам не допускают. Сразу видно, что в технике Дэн покован. Я же, пока ребята болтали о своем (или строили страшные планы у меня за спиной), проверила по своему оттиску корреспонденцию. Увы, но мое письмо магистр Валериус не то что не открывал, а даже еще не получил. Оно так и висело в подпространстве недоставленным. Еще дня три, и мне придется писать новое, так как это самоуничтожится, чтобы не засорять эфир. Неужели за столько дней старичок так ни разу и не заглядывал в свое Окно?!
«Если только с ним что-то не случилось!» — прострелила меня паническая мысль. Магистр, хоть и бодр, но далеко не молод, да и сердце у него иногда пошаливает. Только бы он был жив! Ведь без него мой вымысел про исследование провалится, и тогда останется только статус студентки, которая самовольно отправилась на другой континент. За такое могут и отчислить.
