Учеба в школе не напрягала, а вот общественная работа доставала его конкретно. Сбор макулатуры, стенгазета, конкурсы постановок, самые разные рейды и встречи с ветеранами, в комплексе портили нервы. Прибавить к этому комсомольские собрания и картина вставала в полный рост.
…Пришлось корректировать ранее распланированный день. То, что после последнего урока назначено собрание, стало известно перед уроком алгебры. Комитет комсомола тряхнул весь класс не по-детски. В их классной организации почти ЧП. Опять Шпика отличился. Каретников, когда узнал тему сбора, чуть не захлебнулся смехом. Подумаешь, перецеловал пятерых девчонок из их класса, и двоих из десятого «А». Тем более всё по обоюдному согласию. Он же не завуча школы, склонял к сексу в учительской! Дело-то молодое, а эти придурки из юных коммунистов, такой хай подняли. Уж Михаил, как никто знал, что творилось в городских, областных и выше… Комитетах комсомола. Секретари и водку жрали и молодых комсомолок «портили»…
Как раз из «А» класса, о произошедшем, «на верх» и стукнули. Девки тупо не поделили парня, а подгадили всем. Серега, высокий, спортивно-подтянутый, даже слегка перекаченный, стоял «на лобном месте» у доски. От волнения покусывал верхнюю губу с едва пробивавшимся на ней темным пушком. Волосы на голове густые, чуть волнистые, давно не видели стрижки и спускались на плечи. Если прибавить ко всему этому, что он по мнению школьной администрации еще и чуть-чуть хулиган, то для девочек влюбиться в такого парня было вполне естественно. В старших классах любовь вовсю занимала умы и сердца всех без исключения девочек и мальчиков. А когда же ещё влюбляться и целоваться как не в семнадцать лет?
Когда само разбирательство началось, класс загудел как разбуженный улей. Плохим было решение «старших товарищей», отдать на откуп комсомольцам класса все «представление». Тимоха Горностаев, стараясь перекричать других, выпалил вопрос:
