На дворе уже ночь. Голоса из-за дома не такие уж и громкие. Детвору женщины отправили на боковую. Во дворе, скорее всего отец, зажег фонари. Сентябрьское, южное небо расцветилось звездами и их «рогатым пастухом». Дед с внуком продолжали беседу…
–Понял. Только почему, мы?
–Ха-ха! Ответ кроется в прошлом, но я его не знаю. Воспринимай как должное. Я вот, когда «вернулся», людей лечить стал. Чем ты займешься, решай сам.
–Ага! Других излечиваешь, а бабулю проморгал.
–А вот отсюда, подробней!
–Точно не скажу, я тогда уже Афган «топтал», но уйдет она от нас в восемьдесят шестом.
Мать говорила, что заболела после чернобыльской аварии. Сгорела за полгода.
–Авария?
–Атомная электростанция под Киевом рванет. Так рванет, что никому мало не покажется.
–Так-так!
Дед призадумался. Хитрый взгляд пронзил Михаила. Задал вопрос по существу, уже касаемо себя.
–Ну, а мне сколько той жизни еще отпущено будет?
–Лет двадцать проживешь еще.
Обоих отвлекли шаги. К калитке подошла мать.
–Вы чего тут секретничаете? Папа, Мишке завтра в школу вставать рано. Десятый класс самый ответственный, школьный материал тяжелый. Пропустит что, не усвоит, придется репетитора нанимать. У него и так с немецким и химией проблемы. Не пора ли ему на боковую?
Каретников не смог удержать свой молодой организм от мальчишеского проявления ответа на сказанные матерью слова. Прыснул смехом, чуть в голос не заржал. Проблемы с немецким языком! Да он этот язык, сейчас в совершенстве знает. Ему тюрингский диалект в одном хитром заведении специалист ставил. А еще, все кто его знает, были бы удивлены, если б услышали из его уст беглую речь на арабском, да еще с неджийским диалектом. Проблемы! Ха-ха! И химию осилит. Мозги в черепной коробке школьника, совсем не детские, на восприятие всего, что пригодится в жизни, заточены. А учиться он умеет.
–Чего улыбаешься? – спросила мама. – Вот посмотрю, какие оценки завтра из школы притащишь! Недоросль!
–Не бери в голову, ма! Все будет хорошо.
–Расходитесь, полуношники!
Дед кряхтя поднялся на ноги. Мишка и раньше понимал, что вот такие примочки с его стороны, больше показуха для окружающих, чем всамделишние старческие стенания. На публику дед играет. В нем здоровья, на молодого мужика еще хватит.
–Иди Мишаня. Завтра покалякаем. – Сказал, как отрезал.
А, и правда, пора спать. Сегодня у него был трудный день.
Дом у Каретниковых был действительно большим. Комната Михаила, «встретила» его знакомым запахом и внешним видом. Как будто и не прошло сорока лет, когда он последний раз в нее входил. Огромный, во всю стену книжный стеллаж от пола до потолка. Кровать. Его кровать с панцирной сеткой, мягкой подушкой и легким одеялом. У окна в кадке комнатное растение, вьюн с мясистыми, продолговатыми листьями, белыми звездочками цветков, словно вылепленных из воска. Пол стены оплел, зараза. Прет как на буфет. Если б не бабуля, давно бы снес этого монстра в летнюю кухню. Э-хе-хе! Ладно, пусть у него «проживает». Год еще потерпит, а там в военное училище съедет. Да! Под самое окно его стол поставлен с удобным, привычным стулом.
