Отпускать добычу, понятное дело, никто не собирался. Рта зажимать тоже не пробовали — слушать мольбы занятно. Вервр покривился, ощущая, как возвращается в привычный себе мир людишек. Такие скучны и однообразны как в бессилии, так и в насилии. Душегрейка девки валяется в углу, рубаха разорвана от ворота и до пупа… А ведь в двух шагах к стене привалены вилы, дотянуться — можно! Мало того, в ногах у девки валяется кухонный ножик — его нетрудно поддеть и всадить во врага. Но эта овца, как и многие подобные, знает своё место и покорно топает на бойню, смутно соображая, каковы последствия отчаянного сопротивления. Насилие привычно, неизвестность страшна, она — удел сильных… Так обыкновенно рассуждают людишки. И — сгибаются.
Вервр хмыкнул: вот потому был интересен мерзавец Клог. Если разобраться, куда почётнее числиться врагом беса, чем выглядеть для него парализованным кроликом или овцой, не достойной спасения.
Голова деловито сопящего мужика впечаталась в бревенчатый сруб с хрустом. Вервр разжал пальцы, высвободил прихваченные на затылке волосы наёмника — и позволил бессознательному телу сползти по стене. Само собой, внимание «овцы» теперь целиком принадлежало спасителю — и баба орала в голос, захлёбываясь и срываясь в писк. Ещё бы! Что она видит? Лицо в потёках крови, пустые глазницы, ухмылку… и всё это под смутно знакомой валяной шапкой, над смутно знакомой дождевой курткой!
— Болотник, — спасённая определилась с сортом нечисти и сразу запуталась: — Мертвяк! Старого Ясу пожрали-и…
Вервр зажал орущий рот и выждал, пока истерика поутихнет.
— Веди к хозяину, — велел он, выломал руку и развернул отчаянно постанывающую девку лицом от себя. — Быстро. Пока цела.
Хозяин постоялого двора обнаружился в дальнем подполе, в обнимку с отвратно воняющей бутылью ведерной ёмкости, судя по плеску и булькам — ополовиненной. При виде девки-поводырки и шагающего за ней слепого, хозяин икнул и тихонько застонал.
— Гости беспокоят? — задал тему вервр.
— С весны, — всхлипнул хозяин. — Как отсыпал я мухортке проезжему лежалого овса, так и пошли дела вкривь. У-у, враг людской. Вся погань с него началась, с мора лошадиного.
— Не с тебя же, — согласился вервр. Он прислонился к стене, удобнее перехватил плечо девки. — Нужна коза. Молочная, для маленького ребёнка. Коза и вдобавок, пожалуй, дрова. На таких условиях до рассвета выгоню гостей или заставлю их заплатить и утихнуть.
Вервр поморщился с отвращением. Пока хозяин заведения пил и копил размышления, он попытался сообразить, когда оказывал столь мелкие услуги окончательно ничтожным людишкам. Память не выдала ни единого похожего случая.
