— Очень хорошо, — сказал консул. — Чем трезвее, тем лучше. Ну, так я тебя слушаю.
— В Этрурии неспокойно, — начал Красс.
— Я читаю отчеты. Но ты сам видел, что, когда я хотел это обсудить, Сенат не обратил на меня внимания.
— Ну что же, им придется проснуться, и побыстрее.
— Странно, что ты говоришь подобные вещи!
— Это потому, что мне стали известны некоторые факты. Расскажи ему, Арий.
— Так вот, — начал Арий с бегающими глазами, умный человек и неплохой солдат. Он был низкорожденным и на все сто процентов креатурой Красса. Над ним часто смеялись за его спиной из-за глупой манеры добавлять к некоторым из гласных букву «г» при разговоре. Может быть, он считал, что в этом случае звучит как образованный человек. — До вчерашнего дня я был в Гэтрурии. По всему району бродят вооруженные банды. Как я понял, гони планируют напасть на Рим.
— А как ты об этом узнал?
— С некоторыми из их командиров я раньше служил. Гони попытались завербовать меня. Я сказал, что подумаю — просто для того, чтобы собрать побольше сведений, как ты догадываешься.
— И сколько же там бойцов?
— Тысяч пять-десять.
— Так много?
— Ну, если не прямо сейчас, то скоро будет.
— Они вооружены?
— Некоторые, но не все. Хотя у них есть план.
— И что это за план?
— Застать врасплох гарнизон в Палестрине, захватить город, гукрепить гего и гиспользовать в качестве своей госновной базы.
— Палестрина практически неприступна, — вставил Красс, — и находится всего в одном дне марша от Рима. Манлий разослал своих сторонников по всей Италии, чтобы дестабилизировать обстановку.
— О, боги! — произнес Цицерон, оглядывая их. — Как вы хорошо информированы.
— Консул, у нас с тобой были разногласия, — холодно сказал Красс. — Но я добропорядочный гражданин и останусь таковым до конца. Я не хочу гражданской войны. Именно поэтому мы здесь. — Он достал пачку писем из своего футляра. — Все эти письма были доставлены ко мне домой сегодня вечером. Одно из них было адресовано мне, два других — моим друзьям Марцеллу и молодому Сципиону, которые как раз у меня обедали. Остальные письма адресованы другим членам Сената. Как видишь, печати на них не нарушены. Вот они. Я хочу, чтобы между нами не было секретов. Прочитай мое письмо.
Цицерон подозрительно посмотрел на него, быстро пробежал письмо и передал его мне. Оно было очень коротким: «Время разговоров закончилось. Наступило время действий. Планы Катилины готовы. Он предупреждает тебя, что в Риме прольются реки крови. Тайно уезжай из города… Когда можно будет вернуться, с тобой свяжутся». Письмо было анонимным, а почерк — очень аккуратным, но безликим; такое письмо мог написать и ребенок.
