— Итак, — сказал он между двумя глотками, — мой триумф.
К его щеке прилип кусочек рыбы, а он этого не заметил. Зрелище было не из приятных…
— Да, — повторил Цицерон, — твой триумф. Я хотел предложить голосование сразу после сенатских каникул.
— И голосование будет в мою пользу?
— Я не выношу вопросов на голосование, когда не могу его выиграть.
Звуки пережевывания пищи продолжались.
— Помпею это не понравится.
— Помпею придется смириться с тем, что он не единственный триумфатор в этой стране.
— А твой какой интерес во всем этом?
— Для меня честь — увековечить твою славу.
— Ерунда, — Лукулл наконец вытер лицо салфеткой, и кусочек рыбы исчез. — Ты хочешь сказать, что проехал пятьдесят миль за один день для того, чтобы мне это сказать? И я должен в это поверить?
— Боже, император, ты слишком проницателен для меня… Ну хорошо, сознаюсь, что хотел поговорить с тобой о политике.
— Продолжай.
— Я убежден, что страна дрейфует в сторону катастрофы…
Цицерон оттолкнул свою тарелку и, собрав все свое искусство, продолжил описывать ситуацию в стране самыми черными красками, особо остановившись на поддержке Цезарем Катилины и революционных преобразованиях последнего, которые заключались в предложении отменить все долговые обязательства и захватить собственность богачей. Он не стал останавливаться на том, чем эти изменения грозили Лукуллу, нежащемуся в своем дворце среди шелков и золота, — это было очевидно. Лицо нашего хозяина все больше и больше мрачнело, и когда Цицерон закончил, он заговорил не сразу.
— И ты уверен в том, что Катилина получит консульство?
— Конечно. Силан станет первым, а он — вторым консулом.
— Ну, тогда нам надо его остановить.
— Согласен.
— И что ты предлагаешь?
— Именно поэтому я и приехал. Я хочу, чтобы твой триумф состоялся прямо перед выборами.
— Для чего?
— Для своего триумфального шествия ты приведешь в Рим несколько тысяч ветеранов со всей Италии?
— Естественно.
— И ты будешь всячески развлекать их и даже наградишь в честь своего триумфа?
— Конечно.
— Кого же они послушают, когда встанет вопрос, за кого голосовать?
— Хочу надеяться, что меня.
— И в этом случае я точно знаю кандидата, за которого они должны проголосовать.
— Уверен, что знаешь, — на лице Лукулла появилась циничная улыбка. — За твоего старинного союзника Сервия.
— Нет-нет. Не за него. Этот бедняга не имеет ни единого шанса. Нет, я думаю о твоем старом легате — бывшем командире твоих ветеранов — Луции Мурене.
Хотя я и был привычен к непредсказуемости стратагем Цицерона, мне никогда не приходило в голову, что он так легко может сдать Сервия. На какую-то секунду я не поверил в то, что услышал. Лукулл был удивлен не менее меня.
