— Довольно, мадам! Собирайтесь. Мы едем в Конфьян нынче же.
Катрин вздрогнула. Посмотрела на него и вернулась к созерцанию пола.
— Я никуда с вами не поеду, — произнесла она негромко, но твердо. — И не думайте, что я задержалась здесь из-за вас.
— Да сколько же можно! — рыкнул он, и голос его зазвучал еще более хрипло, как не звучал никогда. — Я не думаю, я знаю это.
Она испуганно глянула на него. «Монах… глупый монах!»
— Что вы знаете? — прошептала Катрин, прижавшись к холодной стене.
Серж двинулся на нее, заполняя собой все пространство комнаты, опалил дыханием ее висок и, мрачнея все больше, сказал:
— Что вы слишком горды, чтобы простить меня. И будете жалеть всю свою жизнь о том, что не простили, — помолчал мгновение, коснулся пальцем ее тонкой шеи и тут же одернул руку. — Ты будешь прогонять меня, а душа твоя будет рваться ко мне. Ты будешь кричать мне слова ненависти, а твое сердце будет обливаться слезами от боли и тоски по мне. Потому что того, что меж нами, не изменить, это навеки. Я понял это на целое мгновение раньше тебя и пришел за тобой. Так ты простишь меня, Катрин?
Она долго молчала. Мысли ее метались, как загнанные звери. А на шее ожогом горело место, где он прикоснулся к ней.
— Что теперь изменит мое прощение?
— Ваше прощение изменит все. Я увезу вас в Конфьян. Вы станете моей женой, как вы того достойны, как я хотел того с первого дня. Хотел — и не мог предложить. Кроме моего происхождения, до последнего времени я не имел ничего. Лишь то, чем владел милостью герцога де Жуайеза. И вы были не так далеки от истины, считая меня всего лишь слугой. А я не мог простить вам вашего высокомерия, вашего холодного взгляда и тона, каким разговаривают с низшим существом. Я любил вас так, что ждал от вас признания нашего равенства. Услышьте же меня — я люблю вас теперь еще сильнее прежнего. И все, чем владею, брошу к вашим ногам. Лишь бы вы были счастливы. Катрин, прошу вас.
— Да, вы правы, — отозвалась она. — Я была высокомерна и горда. Меня так воспитывали, вам ли не знать? Но я оказалась плохой ученицей. Во всем. Я не смогла соблюсти родовую честь, я не умела в одиночку бороться с обстоятельствами. Я оказалась слабой. Вы победили.
— Я не воевал с вами! — воскликнул маркиз де Конфьян. — Ни дня, ни часа, ни минуты не воевал! После вашего письма, после всего, что вы мне сейчас сказали — вы не можете меня прогнать.
— Вы же смогли, — она слабо усмехнулась. — Вы отпустили меня к королю. Вы позволили мне готовиться к свадьбе. Вы пользовались моей слабостью, когда мне недоставало сил противостоять вам, и вы приходили в мою спальню. Так отчего же вы думаете, что я не смогу вас прогнать? — она зло посмотрела ему прямо в глаза.
