— А вы полагаете, если вам, жениху, туда хода нет, то меня, постороннего молодого мужчину пропустить — дозволительно? — голос Сержа звучал мрачно, он отвратительно растягивал слова, будто пытался сдержать злость.
Гнев начинал овладевать и Его Величеством. Он терял время на глупые препирательства вместо того, чтобы, возможно, уже сейчас быть рядом с девушкой с витража. А если мэтр Петрунель устанет его дожидаться и передумает? Эта мысль стала последней каплей.
— Маркиз, — повысил он голос, — придумайте что-нибудь и передайте мое послание герцогине.
— Как вам будет угодно, Ваше Величество, — холодно ответил Серж Скриб, взял из рук короля свиток и манерно поклонился. — Быть может, спеть вам на прощание? Уж коли я слишком рассердил вас, сир? Я нынче всех сержу.
— В следующий раз, — бросил Мишель и быстрым шагом отправился обратно в башню, где оставил таинственного мэтра Петрунеля.
Тот со скучающим видом листал одну из драгоценных старинных книг, лежавших на столике у окна. Книг король не дозволял касаться никому. Особенно этих — летописей правления де Наве с самых истоков. Когда-то король Александр приказал оправить эти книги в кожу, серебро и драгоценные камни. И они были настоящими сокровищами из всех вещей, принадлежавших де Наве. Однако появление короля Трезмонского нисколько не отвлекло Петрунеля от его занятия. Он продолжал читать и, будто мимоходом, проговорил:
— Есть что-то прекрасное в том, что Фенелла была названа в честь матери Эймара Наве, основателя вашего рода, не находите? Называть города именами близких — это много. Но и здесь я не нашел ни слова о том, почему Аброн отдала первое ожерелье чужому ребенку…
— Вы полагаете, это может быть важным? — поинтересовался Мишель. — Или как-то мне поможет?
— Вас не привлекают тайны?
— Они осложняют жизнь, а вы сейчас тянете время, когда и сами знаете, как его мало.
— А ведь стольких бед можно было избежать, если бы не было тайн, — задумчиво ответил мэтр Петрунель. — Но вы правы, сир. К чему теперь гадать, когда ничего не остается, кроме действий. Через два дня, в последний день осени, День Змеиный, когда все возвращается в места, которым принадлежит, вы вновь окажетесь в Трезмоне с ожерельем или без.
— А где будете вы?
— Я буду ждать. И не стану мешать вам. Слово мэтра Петрунеля, сир!
— Что ж, я готов.
— Как вам будет угодно, Ваше Величество, — усмехнулся Петрунель и щелкнул пальцами.
