— Могу, — он поцеловал ее в шею. — Уже отключаю. Прекрасное вино. Замечательный праздник. Хочешь, стану участником какого-нибудь самого дурацкого конкурса?
— Нет. Не хочу! — начиная таять, объявила Лиз. — Танцевать хочу!
— Танцор из меня всегда был никудышный, — громко расхохотался Поль, — но ради тебя я станцую.
Сделал несколько больших глотков из кружки. Поднялся, протянул руку Лиз и повел ее на лужайку, где танцующие водили хороводы, а музыканты играли что-то задорное и быстрое.
— А Скриб играл лучше, — не удержался он от ворчания и стал повторять движения танцовщиков рядом с ними.
Лиз внимательно следила за его старательными па. Долго следила. Минуты полторы. Потом скинула туфли, вошла в круг танцующих и, ударив в ладоши, схватила бывшего монаха за руку, закружилась с ним, и, перекрикивая шум музыки, заявила:
— Давай на следующей неделе поженимся? Как раз все наши предки из Парижа свалят, никого не придется приглашать, а?
Поль резко встал, как вкопанный. И закричал в ответ:
— Ты делаешь мне предложение?
Лиз остановилась следом, лента все-таки распустилась, и волосы, рассыпавшись, упали на лицо. Она откинула пряди назад и проговорила:
— Ну мне, вроде как, надоело жить во грехе, брат мой!
— Сестра моя, — удивленно пробормотал Поль и впился в ее губы поцелуем. — Я болван, Лиз! Полудурок! — сказал он, с трудом заставив себя оторваться от девушки. — Ты всегда такая продвинутая, деловая. Я думал, для тебя это нудятина. Иначе я бы давно… уже… Нет, стоп! Начинаем все сначала.
Подхватив сутану, он встал перед Лиз на одно колено, взял в свою руку ее ладонь, почтительно поцеловал и торжественно произнес:
— Мадемуазель Вивьен Лиз де Савинье! Сделай меня счастливейшим из смертных и будь моей женой.
— Не перестаю удивляться, как быстро ты… адаптировался, — с улыбкой ответила Лиз и, склонившись к нему, сорвала цветочек с земли и вдела ему в волосы, — убедил!
Поль расплылся в довольной улыбке и легко поднялся на ноги. Поцеловал свою новоиспеченную невесту в губы, закрепив ее согласие, и стремительно потащил в ближайшую сувенирную лавку. Надо было срочно купить хоть какой-то символ его удивительного жениховства.
Не березу же сажать, в самом деле?
1205 год, Фенелла
— Итак, мессир мой сын, я полагаю все сказанное мною в высшей степени разумным и довольно доходчивым. Жизнь ваша принадлежит королевству, а потому и брак свой вы вправе заключать, соблюдая интересы королевства и всех его подданных. Катрин де Конфьян прибудет в Фенеллу днями, и вам предстоит назвать ее своей невестой в знак мира и во имя процветания наших семей. Ясно вам, Мишель?
