Он рассеянно посмотрел на Фридриха и выдохнул:
— Но… как?
— Господину лейтенанту это интересно? — приподнял бровь немец.
— После ранения во Франции Фриц попал в госпиталь, выздоровел и был переведен в Египет, — вдруг затараторил Рихард, словно боялся хоть минутного замешательства. — Письма не доходили. Ни наши до него. Ни его — до нас. Потом он попал в плен. Мы переехали сюда, а от нашего дома в Гамбурге ничего не осталось. Пока мы искали его, он искал нас. До этого времени бесплодно.
— Денацификацию я прошел перед возвращением в Гамбург, — перебил его Фриц, и говорил он спокойно, бесстрастно, будто рапортовал старшему по званию. — В партии не состоял. Выгод не извлекал. Воевал. Свидетельство при мне. Разрешение на перемещение в Констанц мною получено. Это все, господин лейтенант.
— Меня это не касается, — вяло произнес Ноэль. — Я всего лишь хотел знать… как…
— В рамках закона, установленного Контрольным советом, господин лейтенант.
— В этом я совершенно не сомневаюсь.
Ноэль снова бросил взгляд на единственную в комнате женщину. Странное отупение навалилось на него. Он понимал, что головы она не поднимет. Как понимал и то, что будет ждать ее взгляда.
А она не могла видеть мужчин вокруг себя. И слышать их спокойный разговор было невыносимо. Знать, что Фриц их искал, ее искал — и понимать, что больше никогда и ничего не будет, как прежде. Что теперь есть лишь обещание, данное ею мужу. И ей придется сдержать его.
Все эти мысли наслаивались панцирем на ее глупое сердце, которое пыталось напомнить ей о сегодняшнем утре, о Ноэле, который стоял так близко от нее, и на которого она не смела поднять глаза. Потому что ему теперь она обещать ничего не могла.
— Будете ужинать с нами? — осведомился Рихард.
— Я только что от генерала, благодарю вас. Я… к себе.
Ноэль, не помня себя, пошел прочь. Ступеньки лестницы заскрипели, и на втором этаже хлопнула дверь.
Фриц перевел дыхание.
— Не выношу их. Почти как британцев. Плен, скажу я вам, прегадкая штука.
— Привыкнешь, — отозвалась Грета.
Поднялась из-за стола, собрала грязную посуду и вышла в кухню, бросив беспомощный взгляд на Рихарда. Тот, проводив ее глазами, быстро перегнулся через стол и сказал:
— А теперь слушай внимательно. Она с сорокового не имеет о тебе никаких вестей. Совсем никаких, это понятно? Не было ничего.
— Я должен сказать за это спасибо? — отозвался Фриц.
— Нет. Потому что жизнь сама все расставляет по местам.
— Ты прав. Я рад, что нашел вас. Я бы не дошел, если бы вы не ждали.
