От короткого слова, которое прозвучало словно сквозь толщу воды, она очнулась и посмотрела в окно. Брови ее удивленно взлетели вверх, в горле застрял вопрос, и она заставила себя отвести взгляд от торопящегося к ним офицера, откинувшись на спинку сиденья.
Машина стояла перед шлагбаумом, у которого располагался пограничный пост. Офицер, спешивший к ним, остановился у автомобиля и склонился к Юберу. Что-то сказал, но почти неслышно — из-за того, что капитан не заглушил двигатель. А потом тот спокойным и удивительно расслабленным голосом ответил по-французски:
— Капитан Анри Юбер. Была договоренность о вывозе в Кройцлинген группы профессора Авершина. Профессор Альберт Кунц, профессор Карл Хорнбергер, личный секретарь профессора Авершина, Маргарита Уилсон. Вот документы.
Он протянул постовому картонный пакет.
Тот взял бумаги и отошел с ними к другому офицеру, который вышел из здания поста.
Грета провожала его взглядом и убеждала себя, что ей все послышалось. Но «секретарь» почти на всех языках звучит одинаково. Кто такой Авершин — она знала. Маргарита Уилсон заставила ее сердце пропустить удар. Это было произнесено четко и ясно. Или, может быть, она спит? Грета снова уставилась в ухо Юбера и негромко позвала:
— Господин капитан…
— Молчите, Маргарита, — процедил сквозь зубы Юбер, не глядя на нее, но только на офицеров у шлагбаума, — только молчите. Не то мне грозит трибунал, а вас отдадут под суд.
Грета кивнула, потом поняла, что Юбер не видел этого ее жеста, открыла рот, чтобы ответить, и подумала, что он попросил ее молчать. И, совсем растерявшись, она низко опустила голову и стала аккуратно выкладывать складки на юбке. Так внимательно, словно именно от этого зависела вся ее последующая жизнь.
В салоне повисло напряженное молчание, перебиваемое только урчанием мотора. Да Кунц теребил пуговицу пиджака. Юбер сидел на месте так, словно бы застыл. Взгляд его был направлен в одну точку. Несколько минут. И пуговица Кунца оторвалась.
— Вам нужно лечить нервы, — громко произнес Хорнбергер. — И да, избегать жирной еды тоже.
— Какая у вас специализация? — осведомился Кунц, глядя на пуговицу в своих руках.
— Не такая, как у вас.
— Медицинского образования у вас нет?
— Нет, но мой отец был неплохим хирургом.
— Он идет, — прошептал Кунц и сжал в ладони пуговицу.
Офицер вернулся, протянул Юберу документы и бросил что-то по-французски, что должно было бы значить «Счастливой дороги». После этого шлагбаум подняли. И машина плавно въехала в часть города, отделявшую немецкий Констанц от швейцарского Кройцлингена.
