Волк в овечьей шкуре - 2 | страница 4



- Помоги застегнуть. Не видишь, мучаюсь?

Она молча застегнула крючки и с изумлением посмотрела на меня.

- Алинка, ты чего? Обиделась, что ли?

- Нет, - коротко бросил я.

- Но я же пошутила про "командира".

- Какого командира?

- Ну, сказала, что прическу делает.

- И что? Я не могу прическу делать?

Нет. Я не обижался на нее, мне просто вдруг захотелось покапризничать. Если честно, я и сам не понимал, откуда у меня появилось такое желание.

- Алин, у тебя что, месячные начинаются? Живот не болит?

- Ниче у меня не болит, отстань, - я, делая вид, что не замечаю ее, достал джинсы и бросил их на кровать.

Джинсовая юбочка и несколько футболочек. Но, подумав, я одел майку и легкую короткую юбку, которую любила носить Вера. Одел я ее, скорее, ей назло, зная, что она сама обязательно бы ее одела сегодня.

- Где мои старые босоножки? - спросил я, держа в руках один туфель.

- Там ремешок порвался, - так же сердито ответила она. - Ходи в этих.

- Я не могу в них ходить.

- Ха-ха, рассмешила, - она показала язык и, раздевшись, шмыгнула в душ. - Не можешь ходить, тогда летай! И юбку мою сними! - крикнула она, закрывая дверь.

- Ага, сейчас! - громко ответил я и вполголоса добавил: - Коза!

- От козы слышу! Ха-ха! - услышал я из-за дверей.

Я подошел и посмотрел в зеркало. Так не хотелось ничего делать. Увидев заколку, я просто собрал волосы на затылке и закрепил их. Такие конские хвосты я научился делать еще там, в школе для рабынь. Осмотрел лицо: губы какие-то бледные. Взял наугад помаду.

- Ну так и нормально, - произнес я. Хотел подкрасить ресницы, но передумал. Они и так длинные и пышные, к тому же черные. Это же касалось и бровей. Видимо, вместе со всеми лишними волосами на теле у меня не будет проблем и с бровями. Я такими, какие они сейчас есть, их всегда помню, хотя ни разу и не выщипывали, и не красили. Еще бы от макияжа меня избавили бы. Я послал поцелуй отражению в зеркале и, громко стуча каблуками, направился из комнаты.


Где-товрайонеОстанкино

В то время, как мы пили водку под шашлычек и коньячок, в двери одного из ресторанов вошел мужчина лет сорока-пятидесяти, одет он был в гражданский дорогой костюм, но в его фигуре и поведении все говорило о том, что он принадлежит к силовым структурам. Он внимательно осмотрел зал, в котором было не так уж много народу, и, не останавливаясь, направился к одному из столиков, занимаемому человеком, чью принадлежность к конкретному слою общества также можно было определить без труда. Стоило только взглянуть на его руки, украшенные всякого рода наколками, и в том числе перстнями с карточными мастями.