Андрей ФУРСОВ.Ну, во-первых, конечно, это колоссальные контрасты. Они видны в значительно большей степени в южной Индии, чем в северной. Например, Дели – город контрастов, но Мумбаи – бывший Бомбей – это еще более контрастный город, где, когда ты выходишь из шикарного отеля, то попадаешь не на шикарную же улицу, как в Дели в центре, а в зону трущоб. Более того, в Мумбаи как такового нет центра города, это несколько городов, но, тем не менее, в самом городе, и вовсе не на окраине его, есть район Дхарави – площадью два квадратных километра, то есть это два миллиона квадратных метров, где живёт два миллиона человек: один человек на один квадратный метр. Это высотой1,5–1,6 метров каморка, и это даже не домик Кума Тыквы из «Приключений Чиполлино», потому что домик Кума Тыквы был всё же из кирпичей, а это тонкая фанера, толстый картон, куски от холодильника и т.п.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Это как в романе Кобо Абэ «Человек-ящик».
Андрей ФУРСОВ.Почти. Второй этаж, третий этаж. Но самое интересное, что это одна из достопримечательностей Мумбаи, туда водят богатых туристов, показывают им, как люди живут. По сути, это ведь нечеловеческое существование. В то же время, есть 10–15% богатых и сверхбогатых индийцев, которые живут совершенно в другом мире. Миры эти практически не соприкасаются, что еще и кастово оформлено. Конечно, это не сравнить с расслоением в Соединенных Штатах, потому что там больше социального жирка, но процесс идет везде. Естественно, хуже всего ситуация там, где социального жирка мало. Когда-то Маркс употребил фразу: «Язычник, чахнущий от язв христианства». Вот от язв капитализма больше всего чахнут и страдают не в ядре, которое грабило периферию, а на периферии, потому что она теперь не нужна. Она когда-то была нужна, а теперь не нужна, теперь ее выбрасывают.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Выжатый лимон, шкурка.
Андрей ФУРСОВ.Да, совершенно верно. И нынешняя периферия капиталистической системы напоминает то, что произошло с северо-востоком Бразилии в начале XIX века. В XVIII веке этот район активно эксплуатировался, потом из него всё выжали и его вышвырнули. Большая часть афро-азиатского и латиноамериканского мира не нужна в посткапиталистическом цифровом мире. И возникает проблема – что делать с этим населением? Проблема эта в рамках капсистемы, на мой взгляд, неразрешима. Огромные массы населения, которые волна технико-экономического прогресса подталкивает в пропасть. Полвека назад американский социолог Б. Мур заметил, что революции рождаются не из победного крика восходящего класса, а из предсмертного рёва того класса, над которым вот-вот сомкнутся волны прогресса. Сегодня в мире накопилось очень много такого люда, которым прогресс нынешних хозяев мировой игры не оставляет практически никаких шансов. Я уверен: они дадут бой хозяевам, причем на «их поле» – я имею в виду афро-азиатских мигрантов в Западной Европе и латиноамериканских – в США. Они не смогут создать новый мир – скорее темновековье, но старый уничтожат. А постстарый мир будет миром неопределенности, миром функций, гуляющих сами по себе, независимо от субстанций – привычный для нас, русских, мир. И игра в том мире потребует изощренности.
