— Говорить они, конечно, не шибко горазды, но конструктора хорошие, — оправдывался Ворошилов.
— Я не требую от них ораторского искусства! — повысил голос Сталин. — Я требую от них понимания задач и умения эти задачи изложить четко и убедительно…
Сталин встал, прошелся вдоль стола. Спросил:
— Сколько их там еще?
— Один остался, — ответил Ворошилов.
— Кто такой?
— Главный конструктор противотанковых орудий Грабин.
— И что?
Ворошилов пожал плечами.
— Хороший конструктор, грамотный. Не шибко молодой, однако… А пушка у него в общем и целом…
— Может, конструктор он и хороший, — раздался скрипучий голос Мехлиса, — но в политическом плане у него не все ладно.
Сталин глянул на Мехлиса, хмыкнул:
— Ты, Мехлис, в каждом человеке пытаешься отыскать одни недостатки. А конструктора — это люди как бы не от мира сего: у них на уме одни чертежи да схемы, всякие там расчеты. — Сталин сел, положил на стол руки, вперился взглядом своих табачных глаз в начальника Главного политического управления Красной армии, повысил голос. — Что я, не вижу, что ли, что вы их всех застращали: слово лишнее боятся произнести. Вы мне это бросьте! Хватит! Большая чистка закончилась. Меня не интересует, что у него в политическом плане: он на членство в ЦК партии не претендует. Меня интересует, что он из себя представляет как конструктор. Кстати сказать, Лаврентий, — Сталин поворотился к Берии, — у тебя в лагерях полно инженеров и конструкторов. Лес валят. Землю копают. Всех собери и распредели по конструкторским и проектным бюро. Пусть занимаются делом. А то получается так: по золоту ходим, а нагнуться и поднять — лень.
— Прикажете амнистировать? — блеснул стеклами пенсне Берия.
— Кого амнистировать, кого держать в закрытом режиме… Давайте вашего противотанкиста.
Вошел человек лет сорока, среднего роста, в больших очках. Остановился в дверях.
— Проходите, товарищ Грабин, — пригласил Сталин, показывая рукой на стул в конце стола. — Садитесь.
— Спасибо, товарищ Сталин, — произнес Грабин, сел, положил перед собой папку с бумагами.
— Охарактеризуйте коротко свое орудие.
Грабин вскочил, заговорил несколько резковатым голосом, четко отделяя слова друг от друга:
— Дальность стрельбы прямой наводкой до тысячи метров. Пробивная способность снаряда двести миллиметров броневой стали. Сектор стрельбы — шестьдесят градусов, калибр семьдесят шесть и два десятых миллиметра, транспортировка конная и механическая. Орудие может использоваться в качестве башенного для средних танков…
