По-видимому, их с Кассианом мысли не совпали. Он повернулся к напарнику Чиррута.
— Он джедай? — тихо спросил оперативник с сомнением человека, стоящего на грани значительного открытия.
Джин вспомнила кружащийся посох, изящный боевой танец Чиррута. Так вот какими были джедай! Мама рассказывала о них: мистические воины, веками защищавшие Республику до прихода Империи и верующие в Силу, что направляет всех живых существ.
На самом деле она никогда не воспринимала эти истории всерьез. В джедаев верила, а в сказки — нет.
— Джедаев больше нет, — ответил здоровяк. — Остались мечтатели навроде этого глупца.
Чиррут снисходительно пожал плечами:
— Сила уберегла меня.
— Я тебя уберег, — возразил его косматый напарник.
Если Кассиана и разочаровал такой ответ, то он не подал виду. Джин скорее была готова согласиться со стрелком: поверить в то, что существует сейчас, куда легче, чем в то, что, может быть, существовало когда-то давным-давно.
Следующие слова она произнесла не сразу — уж больно горькими они были:
— Вы можете отвести нас к Со Геррере?
Она уже нырнула в этот омут с головой.
«Хоть посмотрю, чем все закончится».
Ни Чиррут, ни его напарник не успели ответить, как кто-то крикнул:
— Руки вверх!
В переулках и на крышах возникли партизаны. Некоторых Джин уже видела на площади. Ей хотелось кричать от ярости, — казалось, что в последнее время она только и делала, что наносила и получала удары. Эти бои окончательно вымотали ее, превратили все тело в сплошные синяки и ноющие мышцы.
Кассиан первым бросил оружие. Джин последовала его примеру. Разведчик прошептал одними губами: «Это не враги».
— Вы что, слепые? Мы похожи на друзей Империи? — осведомился Чиррут, опуская арбалет на пыльную землю. Даже его друг выпустил из рук свою пушку.
Один из мятежников выступил вперед: тощий, облаченный в кожаный наряд тогнат с похожим на череп лицом. Он дышал через механический респиратор и говорил на своем родном наречии:
— Спроси у того, кто убил наших товарищей.
Джин взглянула на Кассиана. В мыслях она увидела, как на площади он стреляет из своего бластера, ощутила разрыв гранаты над головой. Она вспомнила, что была тогда спокойна и не чувствовала никакой вины; сейчас же накативший стыд сжал ей сердце, и она постаралась заглушить его гневом.
Это солдаты Герреры. Если Со жив, она знала, как с ними разговаривать.
— Любой, кто решит убить меня или моих друзей, будет отвечать перед Со Геррерой, — заявила девушка.
