«Будто без масла и солярки можно обойтись», — подумал Старшой.
— Того и гляди — вспыхнешь!
Наконец Никита медленно, как бы с трудом, в первый раз раскрыл рот и выдал о дизелях свой главный довод:
— То — сердце буровой!..
Мастер-бригадир тут же встрепенулся:
— Так ведь сердцу нужна разумная голова, Старшой! Никита, как бы извиняясь, покряхтел и молча вышел на улицу. И подался в дизельную: пообедал, делать в столовой нечего, а убивать время на пустые разговоры не привык.
Озадаченный мастер посидел над пустой кружкой, потом, обращаясь к поварихе, проговорил:
— Чудак наш Старшой-то…
— Да-а…
— Хлопотно с дизелями, особенно зимой.
— Известное дело…
— Мается парень, а выгоды своей не понимает.
— Или не хочет понять…
— Работящий мужик.
— Только вот на баб не глядит…
— Откуда ты знаешь — не глядит?
— Да уж знаю…
— Сама, поди, глаз положила?
— Это уж мое дело.
— Ну, гляди: в тихом омуте сама знаешь, Кто водится… — ехидно заметил мастер.
— Знаю, не пугай.
Мастер отодвинул кружку, поднялся из-за стола и, обведя взглядом тугие телеса поварихи, спросил шутливо:
— Не могла, что ль, очаровать за-ради бригады?!
Та лишь плечом повела.
— Жаль… — сказал мастер.
— Что жаль?
— Мне не помешал бы в бригаде толковый механик…
Мастер пожалел об одном, женщина — о другом. На этом и разошлись.
На другой день буровиков сменили испытатели, затем прилетела бригада монтажников — начался демонтаж буровой.
Никита все эти дни занимался мелким ремонтом в своем хозяйстве — «подтягивал гайки и винтики». Был он доволен — все дизели у него в порядке, хотя и немало поработали; сделал заначку — собрал кой-какие запчасти, которых у него не было и теперь разные мелкие поломки сможет устранять сам; удачно пробурили скважину — почти на два месяца раньше срока выполнили план проходки… Что еще надо?
По вечерам он долго не засыпал от непривычной тишины.
Во сне дизели жалобно, с отрывистым запоздалым стоном звали на помощь и он среди ночи вскакивал с постели. Но, кроме завывания ветра за окном и глухого шума тайги, ничего не слышно. Он лежал с открытыми глазами до тех пор, пока его не начинала убаюкивать тихая и нежная мелодия стальной упряжки. И утром он просыпался бодрым и веселым, с необыкновенной легкостью во всем теле.
Стояла странная зима: середина декабря, а настоящих сибирских морозов еще не было. Оттепели сменялись обильными снегопадами. Земля долго не промерзала под снегом, не твердела. Поутру на болотах из-под сугробов вырывался белесый пар. Округа еще дышала, не омертвела вконец.
