Возможно, его исчезновение теперь только усугубило их положение, но она была этому рада.
Саша опустила глаза, наткнувшись взглядом на распростертые перед ними тела, и радость сразу же померкла, но на ее место ничего не пришло. Впервые в жизни она не испытывала вообще никаких эмоций. И это было так странно, так неправильно, что она торопливо отвела взгляд в сторону.
— Что нам теперь делать?
— Во-первых, держаться вместе, — тяжело дыша, ответил Войтех и крепко сжал ее ладонь. — Саша, я понимаю, что сейчас тебе тяжело доверять мне. Мы обязательно поговорим обо всем, когда выберемся, но сейчас мне очень нужно, чтобы ты была со мной. Хорошо?
Он попытался заглянуть в ее глаза, чтобы понять, сможет ли она сейчас следовать за ним и действовать с ним в паре. Что он будет говорить ей, когда они выберутся, он не знал. Как не знал, что будет делать и как жить, зная, что двое его друзей погибли по его вине. Но Войтех умел отодвигать такие мысли и вопросы в сторону, когда ситуация того требовала. Он только не знал, сможет ли то же самое сделать Саша.
Она еще какое-то время смотрела в сторону, а затем подняла голову и встретилась с ним взглядом. В карих глазах он не увидел сомнения. Возможно, он и лгал им всем, и ей в том числе, все эти три года, но об этом Саша знала не так много времени. Зато доверять ему она научилась почти сразу, и от этого нельзя было избавиться так быстро.
— Хорошо, — кивнула она.
Войтех слабо улыбнулся, коснулся рукой ее щеки и порывисто поцеловал.
— Хочу, чтобы ты знала, — тихо сказал он, немного отстранившись. — В одном я никогда тебе не врал: в том, что люблю тебя. Прости, что все так вышло. Я… не хотел. Знаю, что тебе от этого едва ли станет легче, но… Прости.
Она снова кивнула и закрыла глаза, прижавшись к нему и вдруг понимая, что ни разу в жизни до этого он не говорил ей словами, что любит ее. Да, она в этом не сомневалась, он говорил ей по-разному. Он говорил ей о своей любви, когда отказывался уходить без нее в заброшенном городе. Когда прощал ей все ее выходки, снова и снова приглашая на расследования просто чтобы увидеть ее, зная при этом, что она будет подвергать опасности свою жизнь. Когда спасал ее много раз, рискуя собой. Когда говорил, что ему достаточно знать, что она есть и она счастлива, даже если с другим. Когда приезжал к ней в Питер вместо того, чтобы отдохнуть после выматывающей командировки. Когда согласился на ее переезд к нему, хотя это существенно затрудняло его работу на ЗАО. Когда терпел ее бардак и ее сигареты, которые она так и не смогла бросить. Всеми этими поступками он говорил ей о своей любви, но никогда — словами. Потому что именно в словах был не силен. И она тоже молчала, не желая ставить его в неловкое положение.
