— А Вильгельму? Ему нравится? — спросил я, зная, что Вильгельм всегда испытывал слабость к персонажам. Он всех их любил и считал, что большинство из них хорошие, просто неправильно понятые.
— Естественно, Вильгельму нравится. Боюсь, когда дело доходит до взглядов на заклятие, мы с моим братом становимся врагами. Ты ведь знаешь, как он продолжал настаивать на добавление в поддельные истории маленьких ниточек, ведущих к правде.
— Он на таком настаивал? — удивился я.
— Всегда. В каждой сказке, которую мы собрали или изменили, он оставлял намёки на истину. Он даже начал распространять по Королевству Скорби колыбельные, в которых тоже скрыта за загадками правда.
— Колыбельные?
— Сейчас их называют потешки и прибаутки — коротенькие песенки, содержащие намёки на исторические события, в форме радостных детских стишков. Должен сказать, очень умно со стороны Вильгельма. Детям они нравятся, и они поют их постоянно. Подобным образом Вильгельм обеспечил бессмертность этим стихотворениям, век за веком.
— Вильгельм всегда был умён, но почему ты такое одобрил?
— Я не мог его остановить. Морфей всё время был на его стороне. Как я и говорил, он хотел равновесия. Если мы хотели изменять истории, то должны появляться и подсказки, указывающие на истину. Таковы правила Мира Сновидений.
— Понятно, — кивнул я. — И это всё? То есть, я до сих пор не понимаю, из-за чего именно весь тот конфликт, но, похоже, пойму, когда прочитаю дневники. Кстати, в одном из них я прочитал кое-что о Коллекции Сердец. Ты об этом что-то знаешь?
Якоб внезапно резко протрезвел и схватил меня за плащ.
— Никогда даже не заговаривай о том, чего не знаешь. Пока не прочтёшь полностью дневники, даже не упоминай о Коллекции Сердец, — глаза Якоба снова метнулись к тёмному углу Трактира. — Ты меня услышал? — прошептал он, глядя мне в глаза.
— Хорошо, хорошо, — я не мог разжать его пальцы, сжавшие мою одежду. — Ты так реагируешь, словно это Святой Грааль.
— Ты не понимаешь. Это гораздо важнее, чем Святой Грааль. Ты задаёшь мне слишком много вопросов, которые не должен задавать. Проще тебе встретиться с Морфеем и узнать всё у него. Так что оставь меня наедине с гложущей меня виною.
— Подожди, у меня ещё остался один вопрос, — непреклонно заявил я, пока Якоб по-прежнему стискивал мой плащ. Я был упрямым стариком.
— А ты не сдаёшься, так, господин Песочник?
— Я хотел бы узнать имя, которое дал тебе Морфей из Мира Сновидений.
— И зачем тебе его знать? — подозрительно сощурился Якоб.
