У Илландрис мурашки по телу побежали, когда блуждающий взгляд короля остановился на ней.
— Ха! Ты была такой милашкой. А теперь собачья задница выглядит лучше тебя.
— Приношу извинения, если ее вопли раздражали моего короля, — приторным голосом изрекла Шранри.
Кразка извлек из ножен меч и уставился на свое отражение в сером металле. Несколько капель крови скатилось по клинку, которым, вероятно, недавно воспользовались.
— Мне не впервой слышать, как вопит женщина, — произнес он задумчиво.
При этих словах женщины ахнули, и воцарилась напряженная тишина. Улыбка Шранри застыла на ее лице, но теперь на нем, похоже, проступил страх. Илландрис вспомнила, как катилась по земле отрубленная голова чародейки Турвы, и казалось, она не остановится никогда. Смертоносный меч Кразки поглотил ее магию, подобно голодному волку, и прошел сквозь ее шею с ужасающей легкостью.
— Мы ожидаем твоей команды, — тихо сказала Шранри.
Неистовая предводительница величайшего круга чародеек, когда–либо собиравшегося в Сердечном Камне, казалась напуганной, будто юная девица, впервые узревшая обнаженный член возлюбленного.
— Я сделаю это быстро и не без удовольствия, прорычал Кразка. — Только что получил прискорбные новости.
— Мой король? — вставила Шранри.
Нахмурившись, Кразка указал мечом на север.
— Шаман заручился поддержкой Черного предела.
В круге заахали.
— Но Мейс уже поддержал тебя, — сказала Шранри. — Он прислал шесть своих чародеек. — Она указала рукой назад, где за ее спиной стояли несколько женщин, выглядевших очень встревоженными.
— Он изменил свое мнение.
На западе прогремел взрыв, и из огромной воронки, образовавшейся в земле, повалил дым.
— Сколько чародеек у Карна Кровавого Кулака? — спросил Кразка как бы между делом.
— Полагаю, в Западном пределе их может быть больше двадцати, — ответила Шранри.
Кразка кивнул.
— А сколько их сейчас там, как думаешь?
Шранри покачала головой.
— Не знаю наверняка. Они окутывают себя магией. Самайя, предводительница их круга, искусна в маскировке.
Повернувшись, Кразка рассматривал круг чародеек, вложив наконец в ножны под всеобщий вздох облегчения свой меч, поглощающий магию. Илландрис наблюдала за происходящим застывшим взглядом. Она чувствовала себя опустошенной. Ее больше ничто не волновало, ей стало все настолько безразлично, что, даже если бы Король–Мясник, неспешно подойдя, перерезал ей сейчас горло, она бы не шевельнулась.
— Герольд возвращается к Хребту, — проворчал Кразка. — Некоторое время его не будет.
