Внезапно он почувствовал движение справа от себя. Не обращая внимания на свои скрипящие больные колени, он прыгнул, перекатился через голову и, вскочив на ноги, высоко воздел свой двуручный меч, готовый рассечь надвое любого, кто там окажется.
Но это был лишь Джерек, глаза которого блестели в призрачном свете. Сплюнув на траву, Волк покачал головой.
— Они сбежали, — сообщил он. — Нам лучше трогаться. Нет смысла ждать, чтобы нас перестреляли при свете дня.
Кейн кивнул. Риск напороться на бандитов, пересекая Бесплодные земли, существовал всегда — оба они прекрасно знали это из своего недавнего опыта.
Вернувшись в свой лагерь, они обнаружили, что поклажа исчезла.
— Придурки сперли наши мешки, — прорычал Джерек, всегда выражавшийся без обиняков, и принялся дергать себя за бороду, как делал всякий раз, приходя в ярость.
Закрыв глаза, Кейн оперся на двуручный меч. Неблагоприятное начало путешествия. Прошли три недели, как они покинули Сонливию, и раны, полученные в ходе битвы за город, вынудили их сделать передышку. Особенно скверными оказались раны Джерека — по крайней мере два сломанных ребра и треснувшая скула. Но Волк готов был скорее вырубиться прямо в седле, нежели отложить отъезд еще на неделю. Джерек терпеть не мог толпы. Он на дух не переносил удобства, которыми окружали себя жители Низин. По правде говоря, он много чего не мог терпеть.
— По крайней мере, у нас все еще есть лошади, — проворчал Кейн. Он подошел к животным, уныло качая головой. — Мы могли бы вернуться в Пепельный дождь и пополнить запасы, — предложил он, хотя уже знал, каков будет ответ.
Джерек бросил на него мрачный взгляд:
— Я не собираюсь туда возвращаться. Это дерьмовая дыра.
Кейн не мог это оспорить. Пепельный дождь — весьма уместное название. Черная пыль, разносимая вихревыми ветрами с холмов Демонических Огней по самому северному вассальному городу Сонливии, проникала там повсюду. Пепельный дождь — не то место, куда кому–то из них хотелось бы срочно вернуться.
— Думаю, поедем дальше, — сказал Кейн, возвращая меч в ножны и забираясь на лошадь. Небо светлело, полуночная синь бледнела, сменяясь темно–серой сталью, — ночь уступала место утру. Он разглядывал окружающее пространство, а Джерек забрался на своего черного жеребца. Тот принял на себя угрюмого седока с легкостью, что поразила бы хозяина конюшни, который продал им коня. Джерек умел находить подход к животным, чего ему так не хватало в общении с людьми.
