Подняв ягненка, он уже вытаскивал из него меч, и в этот момент кто–то врезался в него сзади и, сбив наземь, выбил из рук и меч, и злополучную тушу.
Он развернулся, чтобы схватиться с подоспевшим неприятелем. Высоченный и значительно тяжелее его, тот казался крепким орешком. Хотя он всегда был не по возрасту силен, ему никак не удавалось подловить этого типа, чтобы нанести мощный удар. Словив зуботычину по касательной, он сплюнул кровь. Противник схватил его голову в замок и пригнул к земле. Отчаянно оттолкнувшись от него, он едва не разбил голову о скалу.
Сражаясь с этим здоровенным гадом, он потерял счет времени. Противники дубасили друг друга на берегу реки то ли несколько минут, то ли целый час, и ни один не мог одержать верх. В конце концов они расцепились, и неприятель, тяжело дыша, отступил.
Не сразу, но он почувствовал, что за ними наблюдают, и повернулся. На него смотрели полдюжины лиц. Одно из них он узнал: в нем, превратившемся в жуткое месиво, под кровоподтеками проступали знакомые юношеские черты.
— Лист.
Один из мужчин держал у горла Листа длинный кинжал. Двое лучников держали его под прицелом. Самый мерзкий из них покачал головой и сплюнул на снег:
— Где прячутся остальные?
— Остальные? — Он понял, о ком говорит этот человек, или ему только показалось, что понял. И если дело в этом, то он — покойник.
— Ваша банда. Та, что совершала набеги на поселения возле Приграничья весь прошлый год. Целую семью поубивали в кроватях: и мать, и детей, и всех остальных.
От этого воспоминания он вздрогнул. Утер лицо тыльной стороной ладони и посмотрел на оставшееся на ней кровавое пятно. Поднял глаза. Небо потемнело как старый синяк.
— Я жду ответа, парень.
Он прищурился и посмотрел на пронзенного мечом мертвого ягненка, лежащего на берегу реки:
— Не я это сделал. И не Лист, и не Красноухий.
— Собираешься рассказать мне, что вы трое откололись от банды, когда она стала убивать людей?
— Это правда.
Предводитель жителей Восточного предела снова сплюнул.
— Тогда сделаем это сурово. — Он подал знак человеку, который держал Листа: — Утопи его в реке. Но не торопись. Дай нашему другу время поразмыслить, не следует ли ему рассказать нам чего–нибудь.
Листа потащили к реке, и он стал сопротивляться. Его друг на самом деле — почти ребенок. На его попытки вырваться было больно смотреть, но он не отворачивался. Даже когда голову Листа погрузили в бурлящую воду.
— Сколько тебе лет? — спросил предводитель, когда голова Листа снова появилась на поверхности.
