— Черт бы вас побрал, Де Брезе! Надеюсь, вы умеете играть и в другие игры, кроме карт?
Молодой франт покосился на ля Буша:
— Если вы ищете учителя по играм, я готов, но урок будет платным!
Тот утвердительно кивнул:
— Я проиграл лишь золото. Шпага осталась при мне! Завтра, в полдень в люксембургском саду!
Де Брезе оглянулся на мадмуазель де Монтеррас. На ее лице все еще оставался румянец, выдававший недавнее волнение. Когда с ней поравнялся король, от него не скрылось то необычное состояние, в котором пребывала раскрасневшиеся фрейлина:
— Мадмуазель! Вы сегодня так обворожительны! И что вогнало вас в такую краску? У вас такой вид, словно вы загнали лань на охоте!
Де Монтеррас склонилась в реверансе еще ниже:
— Быть подле Вашего Величества столь трепетно для меня, что поневоле приводит в смущение!
— О мадмуазель! Я слишком хорошо знаю женщин, чтобы верить их на слово! — усмехнулся король и обернулся к своему секретарю:
— Что скажете, Филипп?
— Думаю, Ваше Величество, скорее азарт игры склонил мадмуазель к этому состоянию! — почтительно ответил тот, но герцог Орлеанский загадочно усмехнувшись, подытожил:
— Хотя, кто знает, чужая душа — потемки! А внешность бывает обманчива!
Король внимательно посмотрел на племянника и снова обратился к де Монтеррас:
— Слышали, мадмуазель? На счет внешности! Мой племянник прав. Хотя в этой игре это скорее плюс, чем минус! Филипп, пригласите мадмуазель за наш стол!
И не удостаивая более никого вниманием, он направился к одному из карточных столов. Будто по команде гости рассыпались по салону. На другом конце Версаля было почти пусто. Мадам де Ментенон, испытывая унизительное чувство от пренебрежения к своей персоне со стороны Людовика, едва сдерживала свой гнев. Как никто другой она знала, что значит это охлаждение. К тому же сплетни о королевской благосклонности к молоденькой фрейлине достигли и ее спальни. Но она не подозревала сколь далеко шли планы племянника короля. Подозвав де Гиша, герцог задумчиво произнес:
— Кажется, я знаю, как проучить этого наглеца.
— И как же? — Де Гиш заранее потирал руки от предвкушения удовольствия.
— Напишем два любовных письма: от нашего героя к мадмуазель и наоборот. Готов поспорить, они встретятся. А когда тропинка будет протоптана, мы подскажем королю, где и когда занять место в первом ряду.
— Погодите, а как же дуэль?
— Дуэль, — герцог Орлеанский многозначительно поднял палец, — дуэль штука шумная, мой друг, и в этой истории — это самое главное! Аминь!
