Громко топая ногами, дуболомы увели пленников.
Невдалеке от Изумрудного города стояла старинная башня, воздвигнутая давным-давно каким-то королем или волшебником. Когда Гудвин построил тут город, он пользовался башней, как наблюдательным постом. На башне всегда стояли часовые и смотрели, не приближается ли к городу какая-нибудь злая волшебница. Но с тех пор, как злых волшебниц истребила Элли и Гудвин покинул страну, башня утратила свое назначение и стояла одинокая и угрюмая, хотя еще прочная.
Внизу башни была дверь, от нее узкая и пыльная винтовая лестница вела на верхнюю площадку. По приказу правителя площадку накрыли сверху черепичным колпаком. Урфин Джюс не хотел, чтобы Дровосек заржавел от дождя, а Страшила лишился лица — ведь это помешает им пойти на службу к новому правителю.
Дуболомы отвели на башню Страшилу и Железного Дровосека, у которого руки были по-прежнему связаны. Тюремщики, зная про его силу, боялись Дровосека даже безоружного.
Оставшись одни, друзья огляделись. На юге были видны зеленые домики фермеров, окруженные садами и полями, и между ними вилась и кончалась у ворот города свидетельница многих историй и приключений — дорога, вымощенная желтым кирпичом.
На севере раскинулся Изумрудный город. Так как стена его по высоте уступала тюремной башне, то можно было различить дома, почти сходившиеся кровлями над узкими улицами, главную площадь, где прежде были фонтаны; виднелись и шпили дворца, украшенные огромными изумрудами.
Страшила и Дровосек разглядели, что фонтаны уже не работали, а по шпилям ползали какие-то фигурки, подбираясь к изумрудам.
— Любуетесь? — раздался резкий голос.
Страшила и Дровосек обернулись. Перед ними была Кагги-Карр.
— Что там такое делается? — спросил Страшила.
— Простая вещь, — насмешливо ответила ворона. — По приказу нового правителя все изумруды с башен и стен будут сняты и поступят в личную казну Урфина Джюса. Наш Изумрудный город перестанет быть изумрудным. Вот что там делается!
— Проклятье! — воскликнул Железный Дровосек. — Хотел бы я оказаться лицом к лицу с этим Урфином Джюсом и его деревяшками и чтобы в моей руке был топор! Уж я бы позабыл для такого случая, что у меня мягкое сердце!
— Для этого надо действовать, а не сидеть со связанными руками, — ехидно сказала ворона.
— Я пробовал развязать Дровосеку руки, да у меня не хватило силы, — смущенно признался Страшила.
— Эх, ты! Смотри, вот как надо!
Кагги-Карр заработала своим крепким клювом, и через несколько минут веревки свалились с Дровосека.
