— Удачи тебе.
— Боже, какая тяжелая штука жизнь… Я к тому, что Лора — замечательный человек. Ее все любили в отделении СПИДа, она умела всех развеселить. Можешь себе представить, там не до веселья, а при ней было чистое кино. Осенью один больной так хохотал, что умер, — Богом клянусь.
— Ты шутишь?
— Ну, парень одной ногой стоял в могиле, но все-таки.
Я покачал головой и, не зная, что сказать, спросил:
— А твоя сестра знала про тебя и Лору?
— Да. И относилась к этому прекрасно. Она радовалась, что я не скрытничаю, — ты ее помнишь, она любила, чтобы все напрямик.
Мы молча допили кофе. Прежде чем принять душ, я позвонил на работу, сказал, что я еще не совсем в порядке и мне надо остаток недели побыть дома, чтобы оправиться от падения с велосипеда. Я мог говорить со своим боссом и остальными о программах, которые делает фирма, и об открывалках для гаражных дверей. Даже об автоответчиках. Но, подозреваю, никогда не заговорю с ними о своем — о Тони, например. Безнадежно. Хотя, может, здесь-то я и не прав.
Немного погодя я отвез Тони в гостиницу. Она забрала вещи и рассчиталась, сказав портье, что, если ее будут искать, пусть звонят по этому телефону. Она написала на листке бумаги мой телефон и фамилию, повернулась ко мне, сделала круглые глаза и сказала:
— Если вы — врач, вы всегда должны быть в пределах досягаемости.
— А, никуда не денешься, — сказал я со смехом.
Она села в свой автомобиль, я — в свой, и мы поехали. Это было хорошо — какое-то время побыть врозь. На душе у меня было черно, я поглядывал на Тони за рулем в зеркало заднего вида, твердо зная, что меня всегда будет тянуть к ее красоте и уверенности в себе.
Мы словно бы забавлялись. Забросили вещи ко мне и направились на квартиру Лиз, как бы вернувшись на старую дорожку, словно между нами ничего не происходило, не было наших объятий и остального. Мы просто перестали говорить о наших сексуальных предпочтениях. Радостно бросили все это и начали болтать о докторских делишках, о моей сестре, которую сбил автобус, о захватывающей профессий составителя технических инструкций. О моей велосипедной мании. Словом, о всякой всячине — как судачат соседи, когда есть время посплетничать.
— Будем надеяться, сегодня шторма не будет, — сказал я, ставя машину напротив дома Лиз.
Мы вошли в темную квартиру, и Тони сказала:
— О Господи! Как ты думаешь, что все-таки с ней случилось?
— Не знаю, но без сожалений выбрасываю этот бутерброд, — ответил я и пошел в кухню.
