— В моей жизни, Алекс, было нечто похожее. Человек, к которому я была привязана так же сильно, как ты к Тони.
— Что?
— Да. Я была влюблена без памяти, и это было прекрасно. И мучительно.
— Ты шутишь.
Я стоял за сетчатой дверью, словно исповедник за перегородкой в церкви. Я никогда не думал, что у нее так было, вернее, думал, что если Мэдди влюбится, то наверняка скажет мне, — а она не сказала. У меня были от нее тайны, а у нее от меня не было, так я считал. Но собственно, чему удивляться? Она — психотерапевт, а эти психотерапевты как фашисты, помешаны на секретности. Они носят в себе сокровенные и темные тайны клиентов — воистину обречены возиться с грязью. Почему бы ей не утаить от меня свой секрет?
— Это было незадолго до несчастного случая. Наверно, за полгода.
Кто-то деликатно постучался. Ага, чай со льдом. Мэдди откликнулась, и вошла Соланж. Я стоял на балконе, залитом солнцем, и сквозь дверную сетку видел ее очертания. Привлекательная женщина с черной, винно-красного оттенка кожей. Добрый человек, заботливый и умелый. У нее и у Альфреда, ее мужа хорошая служба здесь, а моя сестра под надежной опекой.
— Здравствуйте, Алекс, — сказала Соланж.
— Рад вас видеть, Соланж, — ответил я.
Она поставила поднос на пол между креслами, наполнила стакан, осторожно подала его Мэдди, наполнила второй и пошла к двери.
— Спасибо, — вслед ей сказала Мэдди.
Мы снова были одни, и я вернулся в зал, сел на край своего кресла, поднял стакан и пригубил.
— Он был женат? — спросил я без обиняков.
— Женат на своей работе — очень был честолюбивый парень. Ну, если всерьез, — почти женат.
— Как это почти? Человек или женат, или нет.
— Лимон принесли тебе. Ты уже взял?
Я наклонился, взял ломтик и спросил:
— Так был он женат или нет?
— Уже не был. Только что развелся, но еще не понял, что не женат. Что-нибудь понял?
— М-м…
Мэдди улыбнулась, глотнула чая и опять легла. Лицо у нее было лукавое.
— Мы никогда так не говорили, правда?
— Никогда.
— Ну, у меня было несколько мальчиков, понимаешь. Мы встречались. Их было немного — в основном слепые, но были и зрячие.
— А он?
— Зрячий. Вполне. У него было что-то вроде «джипа» или «доджа», и он обыкновенно возил меня в Индиану на дюны и прямо через них на пляж. Там было место, где можно спрятаться, понимаешь, и это было замечательно — гоним по краю озера, и все такое, волны шлепают… — Мэдди вздохнула. — Я чувствовала в нем что-то смутное, но он был особенный — правда, правда. Вернее сказать, мы были особенными, когда были вместе. Как это? Два тела, одна душа? Это про нас. Родные души.
