Еще она сказала, что есть о чем поговорить. Что мы уверены — он один из них, и он в опасности, и еще что к «драконам» проникла полиция. Знает он об этом?
Я стоял рядом, уставясь на нее, пытаясь угадать, что говорит Тайлер, соглашается ли он хоть на что-то. Через несколько секунд она положила трубку.
— Ну как? — спросил я.
— Хорошая новость: он объявил, что есть дельце, о котором нам надо знать. — Она пыталась не улыбаться. — Плохая новость: он сказал, что ты для него как болячка на заднице. Он встретится со мной, но только один на один.
— Что? Это смешно. Когда?
— Сегодня вечером, в восемь тридцать.
— Здесь?
Тони покачала головой.
— Нет, на пляже Тридцать второй улицы. Где это?
— На озере Кэлхаун. — Это нехорошо, думал я. Не дело. — Мне это не нравится, Тони. Ты не понимаешь, как это опасно.
Стемнеет задолго до этого, и у озера будет особенно темно, потому что фонари только наверху, на шоссе, а пляж далеко внизу. Между ними — стена густых деревьев и кустарника. В лучшем случае будет очень слабый свет. Нет, это нехорошо. Там постоянно случается что-нибудь скверное, и всегда после захода солнца, потому что трудно найти более уединенное и темное место в городе, битком набитом лампами и проводами, проводами и лампами. Почему, черт побери, он пожелал встретиться с ней именно там? Чтобы без помех удрать? Я сказал:
— Ты должна перезвонить и назначить другое место, что-нибудь вроде пассажа или магазина.
— У нас нет выбора, Алекс. Он согласен встретиться только там. Он так сказал.
— Но…
— Мы примем предосторожности. Я кое-что придумала, и потом, ты можешь ждать поблизости.
Как бы отговорить ее, не пустить в это место? Безнадежно, подумал я. Ничего не выйдет, потому что она права. Мы должны вытянуть из Тайлера хоть клочок истины, и другого способа не будет.
Пронзительно завизжал телефон — я вздрогнул и уставился на черную штуковину, расположившуюся на столе посреди гостиной. Один, два, три, четыре звонка. После четвертого мое внимание перешло к сероватому ящичку — позади телефона, на полке. К автоответчику. Он включился со щелчком, стал передавать мой текст; я взглянул на Тони — на лицах у нас отразился вопрос: Дженкинс?
Запись докрутилась до конца, последовало безразличное «би-и-п», и послышался голос:
— Привет, это Эд Доусон. Это насчет…
Я прыгнул вперед; схватил трубку.
— Привет, это Алекс.
— В каком состоянии дела?
— Можно сказать, в очень любопытном. Что нового?
— Я просто хотел сказать, у меня осложнения с двоюродным братом, что работает в ФБР. Он на севере, расследует происшествие в казино. Я оставил ему две записи на ответчике, он должен скоро отзвонить.
