— Алекс, начинаю считать от десяти до единицы.
Что? Нет, это невозможно, нет времени. Все случилось так быстро, и там, снаружи, какой-то псих, и Тони в опасности. Лиз мертва, Крис зарезали, и я должен в этом разобраться, пока не убили кого-нибудь еще.
— Лучше прерваться сейчас. Завтра продолжим, Алекс. Я выдохлась, и ты тоже устал. Я слышу по голосу.
Еще как устал. Мы вызнали много, но еще больше осталось неузнанного.
— Конечно, осталось, и ты все сделаешь. Поверь мне. Но лучше подождать, пока ты не будешь так измотан. Когда мы оба будем не такие усталые. Если пойдем дальше сейчас, можем что-нибудь пропустить.
Права ли она?
— Права. Ты уходишь в прошлое, чтобы отыскать детали, которые тогда упустил. Поэтому ты обязан быть в форме и смотреть в оба.
Ну, я и правда сейчас не в форме.
— Вот именно. — Она медленно, глубоко вздохнула. — Хорошо. Теперь считай за мной: десять…
Выводя меня из транса, моя богиня-хранительница считала нараспев, мягким успокоительным голосом. Не останавливаясь, ритмично — десять, девять, восемь… — выманивая меня из прошлого, вытягивая. Нет, поднимая, как рыбу из воды, наматывая лесу. Вот на что это было похоже. Я был большой рыбой, меня медленно водили туда-сюда, а я сражался, и меня было трудно тянуть, потому что я был тяжел и плыл глубоко, а вода была темной и мрачной.
— …И один.
Глаза внезапно открылись, но я ничего не видел, только черноту, потом щелкнул выключатель, и за нами вспыхнул свет. Я уже сидел прямо и рассматривал свои руки, кресло, потом взглянул на Мэдди в этих ее черных очках. Посмотрел в окно. О, уже ночь. Темно. Сплошная темень.
— Похоже, уже поздно, — сказал я.
Она потрогала часы на левом запястье.
— Уже за полночь. Не удивительно, что я так устала.
Я тоже устал. Выдохся. Я чувствовал себя как в начале похмелья — голова тяжелая, как ватой набита. Встал, подошел к двери на балкон. Увидел озеро; лишь слабый отблеск лунного света плясал на нем — огромная черная плоскость воды, протянувшаяся в бесконечность.
— В этом был какой-то смысл? — спросил я, стоя спиной к Мэдди. — Я нес всякий вздор, а?
— Нет, все было по делу. Ты великолепно поработал.
— Тогда почему мне кажется, что мы не продвинулись? Почему я не понял, что произошло? У меня ни одной новой мысли о том, кто убил Тони. А у тебя?
Низким и спокойным голосом она произнесла:
— Я не могу сейчас говорить об этом.
Я резко обернулся.
— Что? Почему бы нет? Послушай, я не желаю проходить через все это, если это без толку.
