Явыглянула из заднего окна машины скорой помощи. Мы покинули больницу и направлялись домой. Я медленно поглаживала тыльную сторону ладони матери, стараясь успокоить и ее, и себя.
Мама тихо дышала. Я смотрела на ее неподвижное иссохшее тело с огромным раздутым животом и вдруг заметила едва уловимое, неточное движение. Затаив дыхание, я смотрела, как она умирает, и меня охватывало оцепенение.
В отчаянии я стала молиться: Господи, пожалуйста, подожди, пока мы не доедем до дома. Пусть это случиться в ее постели, в мире.
– Ты хотела поговорить о чем-то особенном? – спросила мама надтреснутым голосом.
Ее гортань была настолько надорвана из-за всех этих трубок, что даже самые простые слова звучали невразумительно и искаженно.
Я молчала, разглядывая свои руки, прижатые к коленям.
– Обо всем, мам. Я просто хочу поговорить обо всем.
Обо всем малом и великом, что произойдет в моей жизни, – крутилось у меня в голове. – Мне нужен твой совет, как воспитывать дочь, твою первую внучку. Она сейчас слишком мала, чтобы помнить тебя, и ей придется обращаться к моей памяти. Давай поговорим о том, как мне жить без тебя – моей единственной безопасной гавани, как мне жить без твоей безусловной любви.
Я ощущала горечь невысказанных слов на языке, но продолжала молчать. Чем они могут помочь?
– Я знаю, – сказала мама.
Этот чужой голос был наполнен невероятной грустью. Казалось, мама прочла мои мысли.
Я пристально посмотрела на нее и поразилась тому, как изменились ее глаза. В невероятно голубых, цвета океана глазах моей матери стояли бледно-желтые слезы смерти. Когда это случилось? Прошлой ночью? В считаные минуты, когда я спала? Что может быть хуже, чем потерять все самое ценное и наблюдать за угасанием?
– Опухоль стремительно растет. Ей осталось жить не больше суток, – сказал онколог, пряча глаза. – Смерть может быть очень мучительной, – добавил, глядя нам под ноги.
Была поздняя ночь, мы стояли в коридоре больницы. Рядом мои сестры, сбоку отец. К груди у меня был прижат блокнот, где я записала все наши вопросы к доктору. Нам казалось, что, если задать правильный вопрос, мы получим обнадеживающий ответ. Но сейчас ни один из вопросов не имел значения. Все они были стерты словом «смерть». И все же отец задал один:
– Переживет она хотя бы поездку домой?
