Его отец Трофим Игнатыч — он работал водопроводчиком в нашем домохозяйстве — был постоянно пьян, за любой ремонт с жильцов откровенно просил «рваненький», то есть рубль, сильно напоминал мне бестолкового, суетливого и смешного старичка из сказок, делающего все вопреки здравому смыслу. И во дворе у нас его снисходительно-насмешливо звали Трофкой, так и говорили:
— Придется уж Трофку позвать: он за рваненький на пять минут исправит.
Помнилось мне, как отец сказал однажды:
— Мы с Трофимом когда-то вместе на заводе начинали, из него мог выйти отличный слесарь, да характер у него глупый: сначала он за копейкой погнался, ушел с завода, выискивая местечко потеплее, пока не спился да в нашем домохозяйстве не оказался.
А мама тотчас презрительно ухмыльнулась:
— Алкаш Трофка этот, и все! И Поле он жизнь исковеркал своей пьянкой!
Полина Сидоровна часто болела, она работала уборщицей в больнице. Бывала я, конечно, и дома у Залетовых. После чистоты и надежности нашей квартиры меня поражала грязь и удивительный беспорядок у них: снятую одежду они бросали прямо на спинки стульев, на полу валялся окурок, стекло в окне было разбито. Полина Сидоровна откровенно говорила мне, морща свое худенькое лицо, чуть ли не всхлипывая:
— Все проклятая водочка, Анка!.. Трофка-то ведь Трофимом Игнатычем был, как я за него выходила, а теперь уж сил моих не хватает на муженька с сыночком, в старуху они раньше времени меня превратили. — Ее худые плечи сутулились, спина гнулась, руки висели вдоль туловища. — Мы с твоей мамой одногодки, а сравни нас! — Щеки у Полины Сидоровны провалились, вокруг запавших глаз были густые морщинки, бледногубый рот морщился.
Но особенно неприятно мне бывало, когда оказывался дома пьяный Трофка. Он разглядывал меня откровенно, не смущаясь присутствием жены и сына, его черные, как у Борьки, глаза начинали маслянисто светиться.
— Пойдем, — Борька тянул меня за руку.
Мы уходили, мне было жаль его.
Не один раз я видела, как Полина Сидоровна хлестала по щекам своего пьяного мужа во дворе, а тетя Шура одобрительно молчала.
Борька говорил мне:
— Знаешь, Анка, я уж так досыта насмотрелся на пьяного отца, что у меня даже какое-то отвращение к питью. Слово тебе даю: никогда пить не буду!
— Будешь пить — перестанем встречаться! — честно предупредила я его.
Светка Муромцева, которую отчислили за неуспеваемость из библиотечного техникума, а родители определили ее на курсы медсестер, прямо говорила мне:
