Открыла я двери своим ключом, в квартире было тихо. Прошла к себе в комнату на цыпочках, прислушалась: отец с мамой делали вид, что спят. Разделась, легла и сразу заснула.
Когда поднялась утром, чтобы идти в школу, родителей, слава богу, уже не было дома. Встала под душ и мылась долго, тщательно: все было ощущение, точно в грязи я вчера вывалялась. Чай был еще горячим, и позавтракала я уже с обычным аппетитом — съела целых три бутерброда с толстенными ломтями колбасы. Ела и вслух повторяла, что никогда в жизни больше не случится со мной такого падения, от одного воспоминания о котором — мороз по спине и горечь во рту!
Светка пришла в школу только ко второму уроку и весь день была какой-то молчаливой и подавленной. И обеим нам, я видела, неприятно было вспоминать вчерашнее, даже разговаривать друг с другом не хотелось, точно в чем-то стыдном мы вчера совместно участвовали. Только обе мы в тот день получили по двоечке: Светка по литературе, а я — по математике.
Пришла из школы, разогрела суп и котлеты с картошкой, поела и опять почувствовала такую усталость, что заснула прямо на диване. А мама и вечером ни о чем не спросила меня, только отец сказал:
— Когда ты вчера пришла домой?
— Да не поздно, со Светкой Муромцевой гуляла…
Он заглянул мне в глаза, но ни о чем больше не спросил, а я вдруг почувствовала неожиданное облегчение, будто тяжесть с меня свалилась, которую я хоть и неосознанно, но ощущала весь этот день.
Заговорила со мной Светка только через неделю. Получилось так, что мы с ней вместе вышли из школы, и она вдруг спросила:
— Ты, Анка, сердишься на меня, что ли?..
Хоть мне и было приятно, что она, а не я заговорила первой, но я только хмыкнула:
— С чего ты взяла?
— Разве я одна виновата, что на танцах тогда так получилось?..
Или уж умная Светка, или просто книг больше меня она читала — у Муромцевых громадная библиотека: две комнаты целиком занимает, — только умеет Светка всегда как-то так сказать, будто и я сама об этом же думала, да вот не сумела просто выразить словами. И я ответила уже примирительно:
— И ты, и я одинаково виноваты. Но больше, Светка, я на такие танцы не хожу!
— Вот-вот, — с облегчением проговорила она. — И я тоже, клянусь! А если тебе все-таки кажется, что я больше виновата, то прости, пожалуйста…
— Да брось ты!
— Но главное, за что я хочу от души поблагодарить тебя, что спасла ты меня, когда из машины вытащила!
— Ну уж…
Она вдруг остановилась и даже придержала меня за руку, глядя прямо в глаза. Ее некрасивое лицо сделалось удивленно-растерянным, остренький нос выдался вперед, приоткрылся рот, а в прозрачных глазках было испуганное изумление.
