Вопреки или Ненавижу Мишку | страница 21



Поистине, это и будет маленькое, недельное счастье, когда, спрятавшись от мира — я исчезну… Если я не потеряюсь сегодня, то завтра я этого сделать не смогу. День, месяц, год — был расписан по минутам на столетие вперёд. Меня ни для кого нет.

Фантазия рисовала одинокий, затерянный в океане остров, маленькое бунгало, пустынный пляж. Лазоревое с багрянцем небо, шумливых и вездесущих чаек с пронзительными и трогательными песнями. И море. Море, которое отражало белизну облаков и солнечные лучи, мерцание таинственных галактик и загадочность жёлтого диска луны. Я буду сидеть на берегу бескрайнего морского простора. Пушистый Зефир будет сушить губы, а тёплый, морской бриз будет ласкать тело. Порывы ветра с оглушительным треском будут разбивать волны о прибрежные скалы, разбрасывая вокруг миллиарды маленьких капель, в каждой из которой будут отражаться звезды.

Волна за волной будет набегать на прибрежный песок, изменяя рельеф, рисуя всё новые и новые каскады узоров. Море. Дикое, дерзкое в своей непокорности и величавости. Море, сокрывшее и дарующее любому, способному попытаться постичь ту истовую, неподдельную свободу. Свободу быть собой. Свободу на своё, пусть и безумное, бытиё. А в кармане у Мишки лежал билет на белоснежный лайнер, который унесёт его через три часа туда, где никого нет….

Мишка припарковал авто возле дома. Нужно быстро собрать вещи и ехать на регистрацию, иначе — опоздаю. А у подъезда, громко всхлипывая, и размазывая грязными ручками слёзы по щекам, сидела маленькая девочка.

— Ты чего плачешь? — спросил Мишка.

— Я потеряла маму, — сквозь слёзы прошептала кроха.

Мишка протянул платок.

— Мы её найдём, — и взял малышку за руку, а на лавочке так и остался лежать кусочек недельного счастья….

Санька

Ольга родилась у белокаменных стен храма, где капли росы, отражаясь в сизой дымке тумана, казались пурпурными от божественной любви, витавшей вокруг, и не могли не сказаться на сущности.

Оля выросла в детдоме, на пороге которого, её — двухлетнюю, нашла воспитательница. Сибирский мороз лишил девочку слуха, но как вызов судьбе и самой себе, Ольга обладала крепеньким здоровьем и неуёмной жаждой жить. За сильный и бунтарский характер и вечно взъерошенные волосы, Ольге в приюте дали прозвище, которое так и осталось с ней навсегда — Санька.

Годы в приюте, забытом властями и обывателями, не поломали и не переделали добродушный нрав и озорной характер. Санька всегда была со всеми приветлива и мила. Нельзя быть жестокой только от того, что мир таков — надо было всегда найти в себе любовь. Не так важно было кому помочь — будь то бездомный котёнок, или тщедушная старушка, Санька старалась поддержать всякого, и в этом видела своё предназначение и истинный смысл жизни.