Они вернулись на поляну и собрали немного фруктов и ягод, которые свободно росли поблизости. Белит расстелила плащ и они легли вместе, глядя друг на друга, наслаждаясь едой. Опираясь на локоть, Белит надкусила плод, и ее глаза засветились, когда она взглянула на Конана.
— Я никогда не испытывала привязанности к какому-либо рожденному в городе принцу в ароматизированных, позолоченных шелках и с душистыми волосами. Конан, ты уже легенда среди моих людей. О, Лев Севера, это много я знаю, но ни кто другой не познает любви Белит.
Она встала и размотала шелковый поясок, обернутый вокруг ее талии и бедер. Одну за другой она сбросила золотые ленты и украшения. Затем она, которая когда-то танцевала для королей и принцев во дворах Аскалона, стала танцевать с дикой необузданностью на обширном островке на краю света перед разбойником с окровавленными руками. Лунный свет мерцал на ее конечностях и грудях цвета слоновой кости, когда она кружилась под звездами, сверкая вспышками холодного огня на драгоценных камнях в ее волосах. У Конана перехватило дыхание. Во всех своих диких странствиях он никогда не встречал равную ей.
Белит скользнула к Конану. Она обхватила его своими руками за шею, и ее горячее дыхание обожгло его щеку, когда она прошептала:
— Люби меня!
Конан яростно обнял ее. И на этой залитой лунным светом поляне они соединились в тисках необузданной страсти.
* * *
Луна прошла уже половину своего пути по небу, когда Белит подняла голову и выскользнула из-под руки Конана. Киммериец спал чутко, как кошка, и тут же проснулся. Он лег на спину, наблюдая за ней, когда она подбирала и надевала свои украшения и шелковые пояса. Она еще раз вернулась к тому месту, откуда они созерцали долину.
Глядя вниз через переплетения ветвей, Белит увидела мягкое рубиновое свечение, которое появилось на вершине куполов. Жуткий озноб пробежал по ее телу, все также притягательному. Намек на это мягкое сияние она видела в небе, когда лежала рядом с Конаном, но не предполагала его реальность. Она позвала, и киммериец встал, подбирая свой меч и военный нож.
Белит тихо заговорила в темноте:
— Конан, что ты об этом думаешь? Возможно, что этот остров обитаем. Кто-то возвел здесь свой дом.
Конан почувствовал гнев Белит. Если островок был занят, то любой клад, скорее всего, уже разграблен. Все же, несмотря на это, ей казались неубедительными ее собственные объяснения.
— Если так, я не видел следов, — сказал Конан. — И если тот свет от пламени, что горит внутри...
