Чтобы проесть эти деньги, фантазия требовалась богатая. Горничные, повара могли предложить хозяйке, что можно взять, а ее дело — одобрить или нет. Тут уж все зависело от степени стервозности избалованных жен номенклатурных работников. Скажет такая: «Что вы мне свой сервелат пихаете, стерлядь хочу». И поедут искать, никуда не денутся.
Но как ни старались жены, в конце месяца все равно оставались какие-то деньги от этого лимита. Физически семье невозможно съесть такую кучу еды, к тому же небожителям пищевой эксклюзив отпускался по расценкам распределителя на улице Грановского, то есть по смешным ценам, которые сохранились с 20-х (!) годов. И в конце месяца собиралась очередь из жен — добивать остатки «кормовых». На них набирали коньяки, шоколад, деликатесы подороже, чтобы хоть как-то освоить сумму. Еще сложнее приходилось, когда наступало время отпуска: к нему еще полагались лечебные и прочие выплаты. Набегало столько денег, что на одну еду уже не потратить, если даже одной черной икрой питаться.
У номенклатуры Совета министров СССР, а также в аппаратах ЦК КПСС и Совмина тоже имелись горничные, буфетчицы, повара проверенные и продукты свои — не со спецбазы на Мосфильмовской, правда, а из собственных хозяйств. Такое было, например, в Непецино Коломенского района. Там тянулись до горизонта километры теплиц, паслись стада КРС, имелись свиноводческие комплексы. Продукты все проверялись в лабораториях. Не так тщательно, как питание для партийной верхушки, но ничего вредного на стол к «ферзю» попасть не могло.
Ельцин, став кандидатом в члены Политбюро, отоваривался на спецбазах любыми импортными и лучшими отечественными продуктами на 900 рублей, которые получал в конверте. А зарплата рублей в 600 шла на булавки жене Наине. Она десять лет была женой первого секретаря Свердловского обкома, о столичных привилегиях знала и в мечтах наверняка распределяла эти деньги. Уж на что потратить — это не вопрос, она не растеряется, несмотря на свое водопроводно-канализационное образование. Это, к слову, было всегдашней темой для пикировки ЕБН и супруги в застольях, когда речь заходила о дипломе. Они оба окончили один университет, но учились на разных специальностях. Ельцин гордился: «Я — архитектор, зодчий, строитель, а ты молчи, женщина, у тебя специальность — водоснабжение и канализация». На что она отвечала: «Да куда ты без унитаза». Это уж точно!
Во времена Ельцина все системные коммунистические привилегии никуда не делись, но только добавились персональные — лично для ЕБН. Спецбазы, спецдачи, спецпайки оказались неубиваемыми. Пышные приемы в Кремле, профильные «обслуживающие» отделы, только уже не в КГБ, а в ФСО, любые деликатесы по телефонному звонку — всё, как и в прежние времена. Когда Брежнев дымил «Новостью», люди, ставшие при Ельцине той самой элитой, уже курили привезенные из-за границы «Мальборо» и «Кэмел». И отказываться от своих привычек, конечно, не собирались. Не для того, мол, с коммунистическим режимом боролись, чтобы дрянь курить и питаться из магазина.
