— Остолбенел, садист-самоучка? Удиви меня. Это же ты обещал моему отцу срезать с меня кусочки кожи? Ты обещал миллион поз и игрушек? Покажи хоть одну.
Мужчина в ярости схватил щипцами металлический брус, раскалил докрасна и поднёс к самому лицу.
— Ты будешь кричать, куколка.
Нестерпимая боль, запах палёной кожи и сгоревших волос. Я вскрикнула и потеряла сознание.
Я очнулась на огромной кровати в гостиничном номере. Ноющая боль в шее сводила с ума. Проведя рукой и у основания черепа, обнаружила лейкопластырь.
Энрике сидел в углу, хмуря брови.
— Таблетку?
— Нет. Терпимо. Где мы?
— В Мадриде, в гостинице. Ты была без сознания, когда я забирал тебя. Ничего не хочешь рассказать?
Я слабо улыбнулась.
— Да нечего рассказывать. Чёртов садист всё-таки поставил клеймо. Я отключилась моментально.
— Знак бесконечности.
Поднявшись на ноги, я подошла к зеркалу и резко дёрнула пластырь. На пальцах появилась кровь.
— Что ты делаешь? Останется рубец.
— Пусть. Это будет напоминанием, что Беккер ― мой должник. Но долг я не возьму деньгами. Он отдаст его кровью. А теперь отвези меня домой.
Через час мы ехали по трассе в сторону Валенсии.
― Эва, дорогая, ты должна поесть.
Я отвернулась. Два дня я не могла проглотить ни крошки. Лёжа на животе, я, то спала, то размышляла над поворотами судьбы. В этот раз я отделалась лёгким испугом. Что будет дальше? Я сама раззадорила Беккера. Теперь он придумает, как сделать наши встречи невыносимыми, по крайней мере, для меня.
— Эва, поговори со мной.
Разговаривать с мужем было сложно.
— Оставь меня. Я хочу побыть одна.
Моё желание провести время в одиночестве не исчезло ни через день, ни через пять. Я вяло ковырялась в тарелке с деликатесами, бродила по комнате в пижаме и совершенно не желала ни с кем разговаривать. Из состояния сомнамбулы меня вывел очередной звонок.
— Будь готова к четвергу, куколка. Встреча состоится там же.
Я бросила телефон на пол. Значит, у меня ещё есть сутки на отдых. Обняв подушку, я вновь заснула.
― Эва, детка, ты мне чего-то не договариваешь. ― Энрике вёл машину по знакомому маршруту.
— Если ты хочешь знать, насиловал ли меня Беккер, думаю, что нет. Я оказалась для него недостаточно хороша.
Мой муж кашлянул.
— Боюсь, в следующий раз он придумает что-то новое. Ты уверена, что выдержишь?
Я ни в чём не была уверена, но не признаваться же в этом мужу. Он итак переживал.
Старый каменный дом, дом удовольствия для богатых извращенцев… Джек стоял у дверей.
