Час спустя она уже ехала в Рим. Отец давно торопил ее вернуться. В отсутствие дочери он обещал ее руку князю Ливио Савелли. Как только Ванина приехала, отец боязливо заговорил с ней об этом. К великому его удивлению, она сразу согласилась. В тот же вечер в гостиной графини Вителлески отец почти официально представил ей дона Ливио как жениха; она долго беседовала с ним. Молодой князь был образцом элегантности, держал великолепных лошадей, в обществе его считали весьма остроумным, но очень ветреным; он не мог возбуждать никаких подозрений у правительства. Ванина решила, что, вскружив ему голову, она сделает его исполнителем ее планов. Она рассчитывала, что шпионы не осмелятся следить за племянником монсеньера Савелли-Катанцара, римского губернатора и министра полиции.
В течение нескольких дней она дарила благосклонным вниманием любезного дона Ливио, а затем объявила ему, что никогда не будет его женой: по ее мнению, у него слишком легкомысленный ум.
– Не будь вы ребенком, – сказала она, – подчиненные вашего дядюшки не имели бы от вас тайн. Например, что собираются сделать с теми карбонариями, которых недавно арестовали в Форли.
Через два дня Ливио пришел сообщить ей, что все арестованные в Форли карбонарии бежали.
С презрительной и горькой улыбкой она остановила на нем взгляд своих огромных черных глаз и за весь вечер не удостоила его ни одним словом.
Через день дон Ливио, краснея, признался ей, что его обманули.
– Но я достал ключ от кабинета дядюшки, – добавил он, – порылся там в бумагах и знаю теперь, что назначена конгрегация, то есть комиссия, составленная из самых влиятельных кардиналов и прелатов; на днях она соберется в величайшей тайне и решит вопрос, где судить этих карбонариев – в Равенне или в Риме. В настоящее время все девять арестованных карбонариев и их вожак, некий Миссирилли, который по глупости добровольно отдался в руки властей, содержатся в замке Сан-Леоне[2].
При слове «глупость» Ванина больно ущипнула князя Ливио.
– Я сама хочу проникнуть вместе с вами в кабинет вашего дядюшки, – сказала она, – и собственными глазами увидеть эти бумаги. Вы, наверно, плохо прочли.
Услышав такие слова, Ливио испугался: Ванина требовала от него почти невозможного; но своенравие этой девушки только усиливало его любовь. Несколько дней спустя Ванина, переодевшись в красивую ливрею, какую носили слуги дома Савелли, провела полчаса в кабинете министра полиции за чтением секретнейших документов. Она вся встрепенулась от радости, найдя среди них «дневник донесений о подсудимом Пьетро Миссирилли». У нее дрожали руки, когда она держала эти бумаги. Она еще раз перечла его имя и едва не лишилась чувств. Выходя из губернаторского дворца, Ванина позволила Ливио поцеловать ее.
