— Тридцать три ноль пять? — спросил он. — На проводе телефонистка, которая дает разговоры с другими городами.
— Каво-каво? — переспросил надтреснутый старческий тенорок. Это был школьный сторож Иван Иванович.
— Да, да, телефонистка говорит. Нам нужна Эмилия Львовна Витвер.
— Позвать, что ли, Эмилию Львовну? Это можно.
— Скажите ей, пусть сидит у телефона и никуда не уходит. С ней хотят разговаривать из Москвы. Как только Москва соединится, я позвоню вам еще раз.
Сережка повесил трубку и с торжеством посмотрел на Диму.
— Здорово я его, а?.. Смотри, смотри, пошел Иван Иванович.
Через окно лестничной клетки виднелась сгорбленная фигура сторожа. Он поднимался на второй этаж, где помещалась учительская.
— Слушай, а может не надо? — вдруг спросил Дима.
У Сережки перекосилось лицо:
— Как не надо? Теперь, когда я уже все сделал… Трус ты, вот кто! Трус, трус…
Услышать от Сережки обвинение в трусости — это уж слишком.
— Ах, я трус? Ну, ладно…
В этот момент в окне промелькнула полная фигура Эмилии Львовны. Учительница немецкого языка спешила к телефону.
Дима выскочил из будки автомата.
— Единицу, единицу мою исправь! — крикнул ему вслед Сережка.
Перебежав через улицу, Дима зашел в подъезд школы. Скользнуть в гулкий полутемный коридор, бесшумно взлететь по лестнице на второй этаж было для него не сложным делом. И вот уже перед ним учительская.
Дима осторожно нажал ручку. Дверь отворилась. Он глубоко вздохнул, словно пловец перед тем, как погрузиться в воду, и прошел в комнату.
Учительская встретила его настороженной тишиной. Журналы, сложенные в стопку, лежали на столе возле окна. Второй «Б», второй «В»… Третий класс, четвертый… Скорей, скорей! Эмилия Львовна может вернуться и тогда… А вот и пятый «А».
Непослушными пальцами Дима стал листать страницу за страницей. Где география? Куда же она подевалась!
Наконец он нашел нужную страницу. Вот его фамилия. Напротив нее жирная двойка. Схватил ручку со стола. А чернила где?.. Ну, теперь…
Пятерка получилась тоненькой и хилой. Но исправлять уже не было времени. Внизу в коридоре, послышались голоса. Дима с молниеносной быстротой превратил Сережкину единицу в четверку, захлопнул журнал и выбежал из учительской.
Кто-то подымался по лестнице, учащенно дыша. Наверное, Эмилия Львовна. Дима тихонько, на цыпочках, отошел в глубь коридора и прижался к стене. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, его удары слышны по всей школе.
Эмилия Львовна, наконец, поднялась на второй этаж. Она подошла к учительской и открыла дверь. Луч света осветил часть темного коридора и снова исчез.
