Прежде чем заняться Родиным, Лобов покопался в мусоре, который валялся на полу, и быстро нашел то, что искал, - два использованных розовых инъектора, применяемых для борьбы против неизвестных заболеваний. Будь он повнимательнее, инъекторы можно было бы найти еще во время первого визита. Алексей прав, экипаж «Ладоги» посетила какая-то инопланетная болезнь. Страшная болезнь, если судить о ней по поведению Штанге. И хотя Родину теперь более всего нужен покой, во имя всеобщего блага его следовало привести в чувство и расспросить.
Лобов выбрал в аптечке сильнодействующий нейростимулятор и ввел в вену биолога, а затем произвел инъекцию глюкозы и аминокислот. Теперь оставалось ждать.
Минуты через три лицо Родина порозовело, он беспокойно заворочался и открыл глаза. Увидев фигуру, склонившуюся над ним, он вздрогнул и испуганно откинулся к самой стенке.
- Кто? Кто это?
- Спокойно, Дан. Я командир «Торнадо» Иван Лобов. Мы несколько раз встречались на базе.
Присмотревшись к лицу Лобова, которое было хорошо видно за прозрачным забралом. Родин успокоенно вздохнул и опустился на подушку.
- Лобов, знаю, - прошептал он.
- Почему вы испугались? - мягко спросил командир «Торнадо».
- Не знаю, - после паузы ответил Родин, - мне стало почему-то страшно, и все. Я… я болен?
- Да.
Родин медленно провел ладонью по лицу.
- А где Юст и Нил?
Несколько секунд Родин неподвижными глазами глядел на Лобова, потом пожаловался:
- Ничего не помню. Теснятся какие-то образы… ничего не могу вспомнить, все в тумане.
- А как вы себя чувствуете?
Родин виновато улыбнулся.
- Слабость. Тяжесть во всем теле, точно его залили свинцом. А в голове пустота. Знаете, у меня такое было после контузии, когда я несколько часов провалялся без сознания. Но, в общем-то, я ничего. Долго болел?
- А почему вы думаете, что болели?
- Я отлично помню, как заболел! Поднялась температура, и мне стало совсем худо.
- Как случилось, что вы заболели?
- Как?
Родин потер себе лоб, пожал плечами.
- Трудно сказать наверняка, но, по-моему, из-за птеродактиля, разумного птеродактиля.
Лобов не сдержал удивления:
- Разумного?
- Ну, если заботиться о точности выражений, я бы назвал это существо квазиразумным.
Родин успокоился и явно приходил в норму, его речь приобретала характерную окраску, ту законченность и лекторские интонации, которые характерны для представителей научного мира.
- Расскажите подробнее. Это очень важно, - попросил Лобов.
