— Ага.
Ламбиазе в жизни не бывал на книжных вечеринках.
— Ненавижу книжные вечеринки, — сказал Эй Джей.
— Но ведь у тебя книжный магазин, — удивился Ламбиазе.
— В том-то и дело, — признал Эй Джей.
Майины крестины без крещения состоялись за неделю до Хеллоуина. Если бы не детишки, кое-кто из которых нарядился в костюмы ведьмы и зомби, торжество ничем не отличалось бы от крестин с крещением или от книжной вечеринки. Глядя на Майю в прелестном розовом платьице, Эй Джей ощутил знакомое почти невыносимое волнение. Ему хотелось то громко хохотать, то утюжить кулаками стену. В голове шумело — то ли от хмеля, то ли от чувств. С ума сойти. Сначала он решил, что это счастье, но потом поставил себе другой диагноз — любовь. Чертова любовь, подумал он. Не было печали.
Любовь бесцеремонно нарушила его планы спиться и пустить прахом бизнес. Главная неприятность заключалась в том, что, зацепившись за одно, он полностью утратил способность наплевательски относиться ко всему остальному.
Хотя нет. Самая главная неприятность заключалась в том, что ему начал нравиться Элмо. Креветки в кокосовой стружке, купленные в качестве угощения, стояли на складном столике, разложенные в бумажные тарелки с изображением Элмо. В их поисках Эй Джей обежал все окрестные магазины. На другом конце зала, в отделе бестселлеров, Ламбиазе произносил речь, состоявшую из сплошных штампов. Полицейского спасало лишь то, что говорил он искренне и по существу: Эй Джей не утонул в кувшине молока, а сбил из него масло; Майя озарила мрак его существования лучом света; если Всевышний закрывает дверь, Он оставляет открытым окно, ну и так далее. Ламбиазе улыбнулся ему, и он в ответ приветственно поднял свой бокал. После чего неверующий Эй Джей зажмурился и всем своим недоверчивым сердцем поблагодарил неведомо кого, в чьих руках высшая власть над людьми.
Исмей, которой досталась роль крестной матери, взяла его за руку.
— Прости, — сказала она, — но я пойду. Что-то мне нехорошо.
— От речи Ламбиазе? — уточнил Эй Джей.
— Да нет, простудилась, кажется. Пойду полежу.
Эй Джей кивнул.
— Позвони потом, ладно?
Но позвонил ему Дэниел.
— Исмей в больнице, — бесцветным голосом сообщил он. — Опять выкидыш.
Второй за год, общим счетом пятый.
— Как она? — спросил Эй Джей.
— Потеряла много крови. Но ничего, поправится. Она у нас крепкая лошадка.
— Конечно.
— Очень некстати, — добавил Дэниел, — но я сейчас в аэропорт. Надо успеть на утренний самолет до Лос-Анджелеса. Киношники достали. Назойливые, хуже мух.
