То, что нас интересует, имеет значение.
Мы имеем значение.
В тот день я написала о нем. В абзаце, называемом журналистами «орехом», где формулируется суть дела, я написала: «Он ничего не делает наполовину».
Я не влюбилась, не разрушила его брак и не украла его детей. Это было бы абсурдом и преступлением. Но я изменилась. Открылась. Я стала замечать красоту в деталях, возвышенное в обыденном. Его уроки остались со мной и стали частью меня.
Я окончила школу, пошла в колледж и каждое лето стажировалась в «Сент-Питерсберг таймс». Несколько раз я влюблялась.
Первым был Рик. Я любила его, как наркотик. Однако через три года я оставила его, поняв, что у него никогда не будет детей. Ведь мне было всего двадцать два, и моя маленькая дикая девочка уже существовала для меня. Следующим был Билл — талантливый и душевный профессор журналистики. Я рассталась с ним, когда переехала в южную Флориду, чтобы преподавать. За ним последовал привлекательный и легкий в общении персональный тренер, которого я променяла на магистратуру и целую серию похожих друг на друга интеллектуалов из округа Колумбия. С одним я рассталась, потому что он был слишком худым, а с другим — потому что он был чересчур потливым.
Когда я снова встретила Тома, мне было двадцать восемь.
Я успела возненавидеть свидания, бары и двадцатилетних мужчин.
В то время я оканчивала магистратуру в Мериленде и пыталась найти постоянную работу в «Сент-Пит таймс». Тому было чуть за сорок. Он уже получил Пулитцеровскую премию, развелся и снял очки. Его лицо осунулось, волосы практически полностью поседели, а сыновья теперь учились в начальной школе. У Тома была постоянная «девушка», старше его. Он называл ее «милая женщина».
Мы встретились за ужином, когда я прилетела во Флориду на собеседование. Это не было свиданием, но мы так легко нашли общий язык, что наш ужин очень быстро стал на него похож. Том не переставая говорил, как сильно он хотел дочь. Пока я пыталась подцепить вилкой кусочки трески, мои яичники делали сальто. Том был все таким же открытым. Он пек печенье, помогал детям в школе и шил для сыновей костюмы на Хэллоуин. Он не боялся говорить о трудностях. Он был полной противоположностью всех мужчин, которых я знала. Ужин продолжался четыре с половиной часа.
В электронном письме своей подруге Люсии я написала: «Я выйду за него замуж, и точка».
Он обнял меня на прощание, и я все еще ощущаю его запах.
Сумасшедшая химия между нами была для меня удивительна. Он слишком взрослый, слишком низкий, слишком разведенный. Не пара для меня во всех отношениях. Том не любил животных, грязь, овощи, спорт, незнакомую еду, ремонт и свежий воздух. Он был эмоциональным и чрезмерно чувствительным. Он слишком много говорил. И у него была женщина.
