«Я испытываю глубочайшее облегчение, что мне удалось найти слова для описания всего отвратительного и противоречивого. Когда я вижу их воплощенными на бумаге, это помогает мне с уверенностью смотреть вперед. Потому что все, что я испытала, также придает мне силы: я пережила заточение в застенке, смогла вырваться из него и выстоять. Я знаю, что и на свободе смогу правильно распорядиться своей жизнью. И эта свобода начинается только сейчас, четыре года спустя после 23 августа 2006 года. Только сейчас, этими строчками, я могу подвести черту и действительно сказать: я свободна!»
(Наташа Кампуш)
Практически сразу после освобождения Наташа Кампуш подала гражданский иск на возмещение морального ущерба, который нанес ей Вольфганг Приклопиль. По решению суда этот иск удовлетворили, и вся собственность Вольфганга Приклопиля перешла во владение Наташи. Вскоре девушка поселилась в просторном доме в пригороде Вены. Однажды она набрала номер Эрнста Хольцапфеля, единственного человека, знавшего Вольфганга Приклопиля так же хорошо, как и она. Девушка попросила мужчину о встрече, тот удивился ее звонку, но все же ответил согласием. Они договорились увидеться в кафе «У Кристины». Девушка пришла задолго до назначенного времени, осторожно прошла по кафе, села за столик в углу и стала ждать…
«В наши дни школьный или семейный доктор наверняка обратил бы внимание на его проблемы. Но в 60-х и в начале 70-х годов тихий парень, которому нравится стрелять птиц, необязательно был бы отмечен как представляющий потенциальную угрозу для других людей. Однако даже если бы это произошло, мало что могло бы быть сделано, за исключением наблюдения и лечения лекарствами. Его психотип уже сформировался. Вероятно, общество в лучшем случае могло бы надеяться просто держать Вольфганга Приклопиля под контролем. Был ли он настоящим психопатом, генетически предрасположенным действовать так, как он действовал, или же он был невротиком, жертвой окружающей среды, спровоцировавшей его?
Я присоединяюсь к теории, что в действительности он был более невротической, нежели психотической личностью. Был ли он психопатом с врожденной генетической потребностью поступать так, как он действовал, или же невротиком, подвигнутым обществом, миром и средой, в которой он родился, вести себя так, как он это делал? Я уверен, что в данном случае большую роль в превращении его в то, чем он стал, сыграло второе.
Во всех написанных о нем материалах Вольфганга называли похитителем или преступником, но он не был рожден таковым; человек может родиться герцогом или лордом, родиться же похитителем нельзя. Есть некоторые исследования, указывающие на генетическую предрасположенность к определенным типам антиобщественного или преступного поведения, однако существует множество людей, которые, быть может, и обладают этими генетическими особенностями, но не становятся похитителями или преступниками. В его случае важно знать, что оказывало на него влияние после рождения.
