— Хотят взять живым, — догадался Василек. — А может быть, этот партизан — Иван Павлович, который шел к нам?
«Спасти! Во что бы то ни стало спасти!» думал Василек.
— Лодка! — воскликнул он, вспомнив, что поблизости, в прибрежной осоке, стоял его рыбачий челн.
Царапая лица и руки о колючую ежевику, ребята стремглав мчались по склону горы.
Они были уже на половине пути, когда Василек увидел, как партизан остановился перед рекой, которая явилась неожиданным препятствием.
Враги приближались тесным полукольцом.
«Скорее!» чуть не крикнул Василек, но в это время партизан, видимо решившись, бросился в холодную реку.
На месте его падения поднялся столб воды.
Под прикрытием кустов дубняка ребята подбежали к берегу.
С противоположного берега послышался частый треск винтовок, и в лесу запели пули. Фашисты и полицаи, конечно, не видели ребят и стреляли наугад.
Вблизи зашелестели кусты, треснула ветка, послышался тихий стон. Раненый был уже на этом берегу.
Василек вышел на опушку. Он увидел гитлеровцев и полицаев, которые размахивали руками и показывали то на лес, то на речку. Никто из них не отважился войти в ледяную воду. Чем дальше они отходили, тем спокойнее становилось на сердце у Василька. «Пошли, наверное, в обход», подумал он.
Снова послышался сдержанный стон где-то совсем близко. Сделав мальчикам знак, чтобы они сидели тихо, Василек пополз, стараясь не шуметь сухими листьями и не хрустеть ветками. Он был осторожен, ибо понимал, что партизан может принять его за полицая и будет стрелять. Василек мягко раздвинул листву и увидел руку с пистолетом. Она бессильно лежала на земле. Лицом раненый уткнулся в траву. Волосы на голове слиплись и блестели.
Василек робко позвал:
— Дядя…
Неизвестный, очевидно, не слышал.
— Дядя! — уже громче повторил Василек.
Раненый вздрогнул и с усилием поднял голову. Он, наверное, подумал, что ему послышалось.
Сдерживая биение сердца. Василек заговорил:
— Не бойтесь, дядя, я свой — партизан.
Раненый взглянул на него мутными глазами.
— Ты кто? — наконец проговорил он.
— Я Василек… партизан. Тут со мной еще Мишка и Тимка — пионеры. Мы праздновали день Октября и видели, как вас фашисты и полицаи…
— Где фашисты? — простонал раненый.
— За речкой. Пошли, наверное, в обход.
Из-за кустов появились Мишка и Тимка — их пионерские галстуки алели, как кисти спелой калины. Глаза раненого стали влажными:
— Выручайте, пионеры!
Весь мокрый он лежал в высокой траве. По ноге текла кровь, расплываясь красным пятном на земле.
