— Ты откуда, деревенщина, взялся? — спросил Сергей, пожимая Васильку руку.
— А что? Только тебе быть в городе? — добродушно ответил Василек.
— Пускай он провалится, этот город! Это гроб! Жрать, браток, совсем нечего. День чистишь — кусок хлеба из проса не купишь. У вас там, в селе, наверное, рай?
— Приходи, посмотришь. У нас булки с маслом…
— Эх, булки!.. — вздохнул Сергей. — Эти черти пузатые едят булки.
Он искоса взглянул на фашистов, которые важно прохаживались по тротуару. Василек вопросительно посмотрел на Сергея: выпытывает он или притворяется? Но в глазах Сергея, ярко блестевших на худом грязном лице, сверкали искорки настоящей, неподдельной ненависти.
— Ну, как ты живешь? — спросил снова Сергей. — Привыкаешь к новым порядкам?
— Привык, — вздохнул Василек. — А ты что же, в школу не ходишь?
— А ты не видел школы? — оживился Сергей. — Жандармерия там. Парты побили, библиотеку сожгли…
— Ты что же, сапоги фрицам чистишь? — спросил Василек.
Сергей уловил в этих словах пренебрежительную нотку, но нисколько не обиделся:
— Чищу! Мать, брат, больна. С голоду сдохнешь. Хоть волком вой! На моем месте каждый бы чистил.
И в этих словах Василек почувствовал жалобу и упрек себе.
Помолчали.
— Ну, я пойду, — заспешил Василек, вспомнив, что не время бить баклуши, хоть и встретился со старым товарищем.
— Уже идешь? — жалобно спросил Сергей. Он даже руку протянул Васильку, как будто хотел задержать его хоть на минутку.
Васильку стало жаль товарища. Теперь только он по-настоящему рассмотрел его измученное лицо, беспокойный взгляд и вспомнил прежнего, веселого и неугомонного Сергея. Захотелось чем-нибудь помочь ему. Впоследствии он может быть хорошим другом в борьбе. А может, уже сейчас борется! Вон какими глазами смотрит на немцев… Но как ему скажешь об этом? В таком деле лучше помолчать, присмотреться.
— Приходи в село! Теперь многие ходят, зажигалки продают. Поможем…
Сергей вздохнул:
— Эх, если бы мать поднялась на ноги, то я б…
Заметив, что Василек собирается идти, он торопливо сказал:
— Подожди, я провожу тебя немножко.
Он сложил принадлежности для чистки в ящик, поручил приглянуть за ними соседу и догнал Василька.
— Чистим, — сказал он и хитро прищурил глаза.
Василек понял, что Сергея что-то мучило. Товарищ хотел сказать о чем-то и, видно, не решался, а только смотрел таким виноватым взглядом, как будто совершил какой-то проступок.
— Ну что же, если нужно… — сказал Василек без осуждения.
Но глаза у Сергея гневно вспыхнули:
