— А, Платоныч! Вышел в рейд? Здорово! Ну, как себя чувствуешь? Не рано ли еще?
— Чувствую себя чудесно.
— Знаю, как чудесно, — сам плавал в такой купели.
— Провел политзанятия?
— Провел. Рассказывал о партизанах восемьсот двенадцатого года. Интересовались Давыдовым, его стихами. А я, к сожалению, ни одного не помню.
— Спроси Любу, она знаток литературы…
Закурив, они, повернули обратно. По дороге совещались о том, какой вопрос поставить на заседании партбюро. Внезапно они оборвали разговор и остановились прислушиваясь. Откуда-то сбоку донеслось громкое, восторженное «ура».
— Воюет детвора, — улыбнулся комиссар.
— Это, наверное, Тимка их военизирует. Боевой парнишка! Утащил у старосты из хаты кур, а потом все беспокоился, не сочтут ли это кражей. Забавный!
— Нет, Тимка — ни на шаг от Ивана Павловича. Это, наверное, тот, «генеральский сынок». Видно, горячий хлопец.
При воспоминании о Викторе комиссар почувствовал, как что-то радостное, теплое подступило к сердцу. Вспомнил о нем, а перед глазами опять стоял сын.
— Шум они подняли. Это не годится, — сказал Павел Сидорович.
— А ну, идем к ним! Интересно. Не могу я, Павло, равнодушно относиться к этим беспокойным молодым гражданам. Так, кажется, и поиграл бы с ними в снежки!
С трудом шагая по глубокому снегу, пригибаясь под низко нависшими ветками деревьев, они пошли туда, откуда доносились голоса. Снег, срываясь с сосен, покрывал их плечи, попадал за шею, набивался в густой мех шапок и воротников. Освобожденные от груза сосны кивали им вслед своими ветками.
Подойдя к поляне, Михаил Платонович и Павел Сидорович остановились за деревьями. По глубокому снегу носились ребята, летели снежки, мелькали раскрасневшиеся, счастливые лица. Михаил Платонович тоже заулыбался, в глазах его зажглись веселые огоньки. Журляк видел, что комиссара очень интересует, на чьей стороне будет победа.
Вот одна группа одолела другую. Побежденные начали отступать, чуть не наткнувшись на комиссара и парторга. В эту минуту откуда-то донеслись слова: «Вы чего раскричались?»
Михаил Платонович с улыбкой посмотрел на Журляка:
— Слышишь, Виктор призывает к порядку. А я, грешным делом, подумал, что он здесь и есть главный заводила.
Они с интересом прислушивались к дальнейшему разговору.
— Молодец! — похвалил Виктора Павел Сидорович. — Понимает дело.
После того как Виктор отошел, ребята начали спорить.
— Слышишь? Пионеры… Помнят, значит. А вопрос этот обязательно нужно поставить на бюро.
