— Выспался, орел? — услышал он голос над собой.
Виктор поднял голову. На верхних нарах, свесив ноги, сидел Устюжанин.
— Выспался, дядя Леня!
Устюжанин спрыгнул вниз:
— Хорошо мы поспали, Виктор! Богатырским сном, семь часов подряд. А теперь умываться! У нас это делается просто: снежком. Не боишься?
Озноб охватил Виктора, когда он вспомнил, как вчера стоял на снегу босой. Но он храбро ответил:
— Ну, подумаешь, побоюсь я снега! Я на снегу и спать бы мог.
— Смотри, какой молодец! Тогда марш умываться! А потом пойдем в мастерскую. Я тебе, брат, такую шинель достану, офицерскую! Одна на весь отряд такая шинель будет. И сапоги тоже, и шапку…
— Мне бы буденновку!
— Можно и буденновку. И жить будешь с нами, подрывниками. У нас ребята, знаешь, первый сорт! Один смелее другого.
— А оружие вы мне дадите?
Устюжанин, набрав в руки снегу, задумался:
— Оружие?..
Покрасневшими руками он мял комок мягкого снега и не торопился с ответом.
— Ну, хоть небольшое… хоть самый маленький пистолетик! Я хочу фашистов бить.
— Ого-го! — захохотал Леня, с удовольствием растирая руки снегом:. — Да ты храбрый!
— А мне что? Стану у дороги, когда фашисты поедут, наведу на них пистолет и выстрелю. И не один раз, а выпущу все пули из пистолета, поубиваю всех, а сам убегу… Вы знаете, дядя, какой я быстрый!
Устюжанин чуть не падал со смеху. Виктор, маленький, коренастый, в широкой фуфайке, сопел носом, все время поправляя наползавшую на глаза непомерно большую фуражку. Леня увидел, что он даже и не думает умываться.
— Ты что же? Говорил, что и спать можешь на снегу, а сам и прикоснуться к нему боишься?
— Да как же быть? Видите, рукава какие!
Действительно, рукава фуфайки свисали чуть ли не до колен.
Вероятно, считая, что дал исчерпывающий ответ, мальчик снова спросил:
— Так как будет с пистолетом?
— Да как тебе его дать, если ты умываться не хочешь?
— Я не хочу?
Глаза мальчика сверкнули, он решительно сорвал с головы картуз, снял фуфайку и рубашку и, голый до пояса, стал рядом с Леней. Они оба фыркали, бросая друг в дружку снегом.
— Ну теперь я вижу, что ты парень хоть куда! — сказал Леня. — Останешься с нами. Когда мы пойдем на железную дорогу, будешь барак стеречь. Сделаем тебя завхозом.
— Не хочу я завхозом! Мне бы оружие…
Они вбежали в барак, и Леня стал растирать своего подопечного полотенцем.
В это время их позвали к комиссару.
По дороге к штабу Устюжанин на ходу поправлял ремни на груди. Он так спешил, что Виктор еле поспевал за ним.
